Отпуск...Это волшебное слово Шеннону даже и не снилось. Спасибо плотному гастрольному графику, включающему в себя не только концерты в многотысячных залах, но и выступления на огромных фестивальных площадках по всему миру. Но пара концертов отменилась, ещё несколько перенесли организаторы - и вот на горизонте у парней снова появилось столь любимое ими слово из шести букв. Планов, как обычно, было много, и, опять же как обычно, они были связаны с жаркими странами. Испания, Таиланд и Мексика - лишь небольшой список стран, которым парень решил и ограничиться. Таиланд он вычеркнул почти сразу из-за большой разницы во времени с Америкой, где его друзья обязательно решат позвонить и спросить про проходящий отдых. В Мексику решено было отправиться зимой - спасибо советам друзей, у которых есть время, чтобы путешествовать по миру. Испания также не радовала часовым поясом, но звонкам европейских знакомых он был бы только рад, да и одна симпатичная блондинка давно приглашала парня погостить в её вилле на Майорке. И почему только в прошлый раз ответ был отрицательным? Ах, точно, работа, которой не было видно ни конца ни края. А отпуск за какие-то считанные доли секунды открыл сразу столько возможностей, что выбор предстоял очень трудный.
Но не стоит забывать, что у Шеннона есть младший брат, за которым желательно бы приглядывать двадцать четыре часа в сутки. Нет, можно и двадцать пять, если вам не сложно. Нужно было видеть лицо Эммы, когда она объявляла об отпуске. Такое спокойное и улыбающееся - Лето давно не видел девушку столь счастливой. Но вернёмся к теме. Джаред тут же загорелся идеей шоппинга в одной из модных европейских столиц, и Шенну, как няньке, то есть заботливому старшему брату, пришлось бы ехать с ним. А теперь представьте, что вы ярый ненавистник шоппинга, который почти каждый вечер в течении последнего вечера по четыре (или даже больше) часа стучит по ударным со всей дури, а после и умудряется выйти к ожидающим вас эшелоновцам, чтобы поставить закорючку на листке бумаги, улыбнуться и ослепнуть от очередной фотовспышки. Надеюсь, и вы понимаете, что такой отдых показался бы парню ещё большим адом.
К счастью или, наоборот, к несчастью, Констанс, мама братьев, попросила их приехать домой, в Луизиану, чтобы присмотреть за бабушкой и поддерживать чистоту в самом доме. Жаль, что женщина расценила сааркастичное "Конечно, мам, уже вещи собрали", как согласие, потому что в ответ прозвучало "Ну и отлично, жду вас, мальчики". Естественно, об Испании и загорелой блондинке речи уже и не шло, что не могло не разочаровывать. А вот Джею эта идея. похоже, понравилась, что опять же не могло не разочаровывать. Заинтересованный в чём-либо младший Лето - страшная штука, знаете ли.
Дорогу до дома Шеннон не запомнил, так как практически всё время спал, иногда просыпаясь от каких-то комментариев брата. Мечте поудобнее устроиться на диване и посмотреть футбольный матч с банкой пива в руке так и не суждено было сбыться, потому что нужно было отвезти маму в аэропорт. Пожелав ей хорошего полёта, Шенн не спеша направился к выходу, немного раздражаясь от энергии младшего брата. Хотя если бы он молчал, было бы пофиг. Но в машине Джей начал ещё и пытаться отвлечь старшего от дороги, что просто так оставить было уже невозможно. Поэтому мысленно пообещав себе убить брата дома, Шеннон выдохнул и сосредоточился на вождении - не хотелось лишиться прав из-за сумасшедшего, сидевшего рядом.
Оказавшись дома, парень повесил куртку, проигнорировав вопрос Джареда, и сразу направился к мягкому дивану. Бабушка, как выяснилось, также уехала к какой-то подруге в соседний город. Радовало то, что хоть её довозить не нужно было. Игра, которую Шенн так хотел посмотреть уже закончилась и осталось лишь одно желание: курить. А это, по маминым правилам, можно было сделать только на кухне, откуда сейчас доносилось пение младшего. Обнаружив его ещё и на подоконнике, на который он обычно залезал, чтобы покурить, Шеннон устало плюхнулся на стул и убрал зажигалку в карман, оставив на столе пачку.
- Слушай, а ты не офигел ли, часом? - голос брата сейчас только раздражал, а всё ещё не проснувшийся мозг не сразу понял смысл вопроса Джареда. Ответ был дан скорее на автомате, а вот после осознания фразы, Шеннон буквально подлетел к брату, с трудом сдержавшись от того, чтобы не припечатать к стене. Его можно было бы сравнить с пороховой бочкой, потому что любое сказанное слово точно заставит каре-зелёные глаза потемнеть и руки сжаться в кулаки.

Чтобы не сорваться и не ударить брата, Шеннон обратил всё своё внимание на рисунок обоев, отметив, что во время последнего визита домой их ещё не было. Возможно, Констанс решила сделать небольшой косметический ремонт, так как не могла долго усидеть на одном месте. В детстве семья много переезжала, и в начале матери братьев было немного трудно остановиться в Лузиане для постоянного проживания. Но на помощь пришла любимая бабушка, предложившая раз в пару лет что-нибудь менять в доме. Перестановка мебели или новые обои - идеальный способ, который помог изменить двухэтажный коттедж до неузнаваемости. Вот и сейчас небольшой цветочек кремового цвета, казалось, готов был вспыхнуть под пристальным взглядом старшего Лето.
Из-за узроа на обоях парень не заметил, как Джаред слез с подоконника и оказался у раковины. Даже шум воды он услышал не сразу, потому что в висках до сих пор звучала мелодия какой-то из песен. Или же это просто сердце так бешено стучало от злости. Не думайте, что Шеннона так легко вывести из себя. Просто, боюсь, и вы будете в бешенстве, если вам постоянно будуть рассказывать о какой-то ерунде, при этом активно жестикулируя и иногда даже повышая голос в попытках обратить на себя внимание. А если такое повторяется на протяжении достаточно долгого времени, то и вы не выдержите и сорвётесь на кого-нибудь.
- Ага, спросил он - хмыкнул Шеннон, отходя от стены к столу, на котором оставил пачку любимых Мальборо. Конечно, идти мимо брата не хотелось, но иного пути до заветной пачки, к сожалению, не было. Мысль о лёгком толчке в грудь даже немного успокоила, но глаза всё равно были тёмными, а кулаки всё никак не разжимались. Но следующий вопрос заставил остановиться и сжать кулаки с новой силой. Джей знал, как все эти психологические шутчки бесили брата, но всё равно всегда и везде применял эти советы по технике дыхания, которые узнал во время их первого визита в Японию. И если Томо ещё как-то сдерживался и, вымученно улыбаясь, дышал согласно предложенной технике - называется "всё сделаю, Джей, только молчи!" - то Шенн же, особенно в последнее время, просто выходил из гримёрки и выкуривал пару сигарет, ожидая хорвата для выкуривания ещё по одной. Последний обязательно делился какой-нибудь новой шуткой, рассказанной ему любимой девушкой, которой он всё никак не соберётся сделать предложение. Этот дружный смех успокаивал куда лучше психологии.
- Нет, блин, я пошутил просто - выдавил из себя парень, быстро подойдя в брату и дернув его за руку, чтобы тот остановился. Заметив сигарету, Лето взбесился с новой силой, и вот Джаред уже буквально припечатан к ближайшей стенке и смотрит ничего не понимающим взглядом на старшего. Сигарета валяется на кафельном полу, значит придётся выслушать от матери за небольшое пятно, которое обязательно появится, как только один из братьев решит её затушить. Хотя младший Лето по ходу вообще не собирается шевелится в ближайшую пятилетку. - А ты шутки не понял - всё также выплюнул Шенн, вплотную подойдя к брату и ударив кулаком в стену рядом с плечом Джея. Взгляд того тут же устремился к месту удара, и парень мог заметить даже небольшой испуг в ледяных глазах. Ему даже удалось немного нависнуть над братом, что само по себе было странно: Джаред выше Шеннона. Но, поверьте, если старшему Лето хочется, чтобы младший оставался под ним, он это сделает. И не ищите в этом никакого эротического подтекста, по крайней мере для Джея в этой фразе его точно нет.

Зачастую, если копить в себе какие-то эмоции, они выплеснутся в самый неподходящий для этого момент. Словно котёл, который кто-то нечаянно опрокинул, разлив кипящую воду. Вот и сейчас Джаред, как говорится, попал под раздачу. Ведь старший Лето всегда славился своей выдержкой, которой сейчас всё же пришёл конец. Виноватых искать не стоит - их много, но по большей степени стоит винить того голубоглазого парня, который постоянно ищет себе приключению на пятую точку, пусть даже и столь симпатичную, который обожает доставать Шенна с абсолютно идиотскими просьбами, который требует постоянного внимания к своей персоне и который просто боится одиночества. Но в моменты ярости, которые обычно проходят где-нибудь под палящим солнышком, Шеннон забывает и о брате, и о роли няньки, и о мобильном, на который брат обязательно будет звонить и посылать кучу фотографий и видео в ожидании каких-то комментариев.
Довольно-таки сильный толчок в грудь заставил парня вернуться на землю из какой-то другой галактики, где он уже перебирал варианты небольшой драки. Да, похоже в этот раз Джаред действительно его довёл, потому что раньше подобные ситуации решались долгой беседой и заканчивались далеко не так, точнее они никогда не обрывались на такой ноте. Младший просто выслушивал все претензии с улыбкой, делал вид, что принял их к сведению и в очередной раз кидался на шею брата в знак примирения. А сейчас...он с лёгкостью пнул чемодан в противоположный конец гостиной, словно там совсем не было вещей, хотя Шенну даже пришлось доплачивать за перевес - Джаред где-то забыл бумажник, который случайным образом оказался у него в заднем кармане джинс, когда они сели в самолёт. Смотря на младшего, из Лето понемногу выходила та злость, хоть ему и хотелось пару раз ударить брата. Иными словами, вправить мозги куда более действенным способом, чем долгие беседы на тему "пожалуйста, постарайся правильнее питаться и отдохнуть, а ещё не доставать меня хотя бы пару дней, я тоже вымотался на концертах".
- Я тут, Джей, только вот ты меня не видишь... - негромко произнёс Шеннон, когда брат уже хлопнул дверью своей спальни на втором этаже. Убийственная доза никотина, алкоголя или чего по сильнее и по запрещённее была бы очень кстати, но в пачке осталось лишь три сигареты. Забравшись на подоконник, где ещё буквально десять минут назад младшенький уплетал вишнёвый пирог и как обычно беззаботно улыбался, втирая какую-то ерунду то предстоящий отпуск, Шенн достал из кармана зажигалку и, нажав на кнопку, ещё несколько секунд вглядывался в синеватое пламя именного металлического прямоугольничка, подаренного любимым братом пару лет назад. Самое забавное, что на обороте так и было написано "Самому лучшему и любимому брату. Моему Шенималу". Видимо, Джей опять перепутал день отца с несуществующим днём брата. Усмехнувшись над последним словом, парень всё же подкурил сигарету и выдохнул сероватый дым. Окно было приоткрыто, так что дым не полетел бы в дом - Констанс ненавидела эту привычку Шенна, сравнивая его с отцом. А ведь он и Джареда научил курить, точнее тот сам попросил. Шеннон вспомнил, как брат сделал первую затяжку, и не смог сдержать улыбки - Джей кашлял настолько долго, что братья испугались и подумали, что у него развилась астма. Месяца два потом не курили, кажется... - вспоминал парень, выдыхая новую порцию дыма. Вторая сигарета не заставила себя долго ждать, как и третья. Жаль, что новая пачка осталась в машине, потому что и от четвёртой он не отказался бы.
Шеннон слез с подоконника и посмотрел в гостиную, где по полу было разбросано несколько вещей брата - видимо, они выпали из чемодана, когда тот его пнул. Всё же нужно было настоять и отдать Джея в футбольную секцию в школе. А, точно, Шеннон же отказался от неё, и младший, естественно, тоже. Не спеша поднимаясь по лестнице, он услышал знакомый скрип кровати, и прошёл мимо комнаты Джареда в ванную. Даже несмотря на выкуренные сигареты и внешнее спокойствие, расколотить зеркало всё ещё хотелось, как и содрать вешалку для полотенец, но парень лишь лёг в ванную, надеясь, что кто-нибудь включит ледяную воду и "остудит" его. Он даже не убил бы того, кто это сделает. Ну, сразу точно бы не убил. К сожалению или к счастью, чуда не случилось, и Шеннон вылез из ванной и вышел в коридор. Всё ещё вспоминая звук захлопнувшейся двери, Лето остановился около комнаты брата и вспомнил сколько раз эта дверь жалобно скрипела во время очередных скандалов хозяина комнаты. Выдохнув, Шенн приоткрыл дверь, но остановился в дверях, ожидая, что в него, возможно, полетит подушка или ещё чего потяжелее. Зато заслуженно и появится новый повод "побить стенку".
- Слушай... - парень прислонился плечом к косяку и посмотрел на стоящего у окна брата. Что говорить дальше, он не знал, ожидая каких-то реплик от никогда не замолкающего Джея, но тот тоже молчал. - Я не хотел...просто... - сказать "ты меня вывел" означало бы провести весь оставшийся отпуск в аду, в котором два этажа, шесть комнат и напряжённая тишина, иногда разбавленная включённым телевизором. - Я устал, вот и всё. - с этими словами Шеннон закрыл дверь в комнату и пошёл к себе, где лёг на кровать и посмотрел в окно, где тучи уже затянули небо. Кажется будет дождь... - констатировал Лето и перевёл взгляд на потолок. Сейчас он почувствовал всю ту усталость, которая и скрывалась за внезапной яростью.

Почему-то в голову лезли лишь какие-то прошлые ссоры, естественно заканчивающиеся примирением. Вот Джаред неудачно прыгнул в толпу, и от злости Шеннон чуть не сломал дверь турового автобуса, точнее он её захлопнул, хоть она и была на автоматической пружине. Следующим воспоминанием было вытаскивание брата из какого-то заведения в богом забытом районе Нью-Йорка, куда Шенн так просил его не ходить. Тогда пострадала не только входная дверь заведения, но и пара челюстей нетрезвых байкеров, в компании которых Джей и проводил вечер. Ведь даже после выходки с наркотиками старший не сказал не слова брату, лишь выбросив разноцветные таблетки и траву. Наверное, он ожидал каких-то извинений от младшего, но всегда первым шёл на мировую. Гордость, знаете ли, одно из самых худших качеств семьи Лето, и Шенн постоянно убивал его в себе. Только бы Джей опять не сорвался в погоне за очередной бредовой мечтой, коих было сотни, за очередной девушкой, которая обязательно изменит ему с каким-нибудь приятелем или просто заставит поверить в рай на земле, а после бросит, хорошо если не по телефону. И Шеннон, как старший брат, должен быть рядом, чтобы утешить добрыми словами, пусть даже он и не думает так. Конечно. пару раз он пытался отговорить Джареда от совершения новой глупости, но, поверьте, если такое когда-нибудь случится, то в мир придёт утопия! И я сейчас говорю абсолютно серьёзно: нереально заставить Джареда Лето отказаться от своей цели. Это, кстати, тоже у них семейное.
Тишину в комнате нарушил хлопок двери в коридоре. Наверное, Джей наконец вышел из своего убежища, в народе называемого комнатой. За все годы эта бедная дверь жалобно скрипела столько сотен раз, что со счёту сбился бы даже самый опытный математик или какой-нибудь автоматический датчик. Хотя второй, скорее. сломался бы от силы удара - младший всё же мог ударить так, что фингал останется на пару недель. Тут же в мыслях всплыла самая первая их драка. Что они тогда не поделили? А кто теперь помнит. Главное, что эти девять дней молчания до сих пор вспоминаются и матерью братьев, и бабушкой, и ими самими как Великая депрессия в семье Лето. И опять Шенн решился извиниться первым, хоть и не помнил даже причины той ссоры. Просто он больше не мог видеть покрасневших глаз брата, мучавшего себя бессонницей и пару раз истериками - парень слышал тихие всхлипы, проходя мимо комнаты Джея. После они ещё долго смеялись и над синяком на скуле и разбитой губой младшего, и над фингалом старшего. А мать лишь качала головой, уже не удивляясь поведению сыновей.
Сейчас, наверное, тоже стоило пойти и извиниться. Но что-то останавливало. Возможно, это небольшая выходка на кухне. Он ведь действительно хотел ударить именно брата, а не стену. Возможно, в нём всё же проснулась гордость, всегда так мешавшая нормальному общению. Или просто усталость и нежелание видеть кого-либо сыграли свою роль. Это не важно. Как и не важно то, что сейчас по ту сторону двери слышалось ровное дыхание младшего. И Шеннон точно знал, что тот не зайдёт. Он слишком гордый, чтобы сказать "прости". Да и вряд ли ему есть за что извиняться. Если только за то, что вообще на свет появился. Тогда всё остальное добавляется как-то само собой. Он мог и сам встать с кровати и открыть дверь, вновь столкнувшись со льдом в бездонных глазах, крепко обнять и извиниться за своё поведение, но Шенн всё также лежал на кровати, прикрыв глаза и наслаждаясь дуновением прохладного ветерка в приоткрытое окно.
Выйти из комнаты всё же пришлось, когда желание покурить перебило даже мысли о каких-либо обидах. В ванной шумела вода, поэтому столкнуться с братом возможности не было. Наверное, это даже к лучшему. Достав из багажника свой чемодан и блок Мальборо, Шеннон достал сигарету из запечатанной пачки и закурил, наслаждаясь первыми каплями, срывающимися с потемневшего неба. А ведь синоптики обещали солнечную погоду в ближайшие пару недель...Что ж, отлично они пошутили, случайно перепутав грозу, которая скорее всего будет, с ярким солнцем.
Вернувшись в комнату, парень оставил чемодан в углу, достав из его только другие джинсы и майку, в которые собирался переодеться. Совесть твердила, что не помешал бы и душ, так что Шенну не оставалось ничего, кроме как послушаться её и направиться в ванную. С братом он там не столкнулся бы, потому как дверь в его комнату хлопнула, когда старший Лето возвращался в дом. Прохладная вода успокоила вечно ноющие из-за регулярных репетиций и концертов мышцы и даже сделала из Шеннона какое-то подобие человека, а не того животного, которое можно было наблюдать на нижнем этаже. Теперь он просто прошёл мимо комнаты брата, морально готовясь к очередной игре в молчанку, из которой он, как обычно, победителем не выйдет. Сейчас просто хотелось вновь затянуться и забыть мамины наставления по поводу вреда курения и нежелания видеть сигареты в доме нигде, кроме кухни, в которую Шенн теперь вряд ли скоро зайдёт.
Вторая сигарета была явно лишней, потому что от никотина уже подташнивало, чего никогда не случалось прежде. Поэтому перебравшись на кровать, Лето достал из чемодана камеру и ноутбук, чтобы перекинуть новые фотографии Томислову. Обработка не заняла так много времени, как планировалось, и письмо было отправлено Милешевичу уже через каких-то полчаса. И чтобы вновь не лезть на подоконник для новой порции никотина, Шеннон открыл первую попавшуюся папку и начал пересматривать старые фото, слабо улыбаясь сменяющимся на экране картинкам.

Просмотр фотографий, как и ожидалось, закончился довольно быстро, потому что зарядка на ноутбуке была уже мигала с просьбой подключить зарядное устройство, но Шеннон словно не замечал, а может и попросту игнорировал, эти всплывающие в нижнем углу экрана окошки. Зарядка была закопана где-то на дне чемодана, потому что полетела в него первее всяких футболок, джинс и прочей дребедени. И, естественно, доставание этой самой зарядки было чревато разбрасыванием остального содержимого небольшого чемодана по полу. Убирать, как надеюсь всем понятно, никто не собирался. Нет, конечно, в обычный день Шенн попросил бы младшенького, но с него хватит и той выходки на кухне.
Ноутбук в последний раз издал не самый приятный звук, и с монитора пропало изображение - зарядка всё же села окончательно. Была идея спуститься вниз и чего-нибудь перекусить, всё же было уже довольно поздно, а ужина парень себя лишил благодаря инциденту внизу. Да и, если быть до конца честным, кусок в горло не лез. Всё же ссоры негативно влияют не только на Джареда, они и Шенна заставляют весь следующий день находиться в какой-то прострации, лениво отмахиваясь от задаваемых вопросов и отказываясь от предлагаемой помощи. Ведь помочь могли только крепкие объятия младшего брата, который закрылся в своей комнате и не выйдет оттуда ещё пару дней. Конечно, если Шеннон всё же не пойдёт и не извинится первым.
А он уже, к слову говоря, был готов пойти и сказать это несчастное "прости". Да и начавшаяся за окном гроза лишь подтверждала принятое решение. Джей ведь с детства боится грозы... - утверждение, заставившее парня вновь вернуться в воспоминания. Ведь во время этого гнева стихии Джаред всегда приходил к старшему брату, непременно завернувшись в одеяло с головой и оставив лишь небольшую щёлку для глаз. И совсем не важно, что это одеяло оказывалось на полу, в мгновение, когда комната с привычно не зашторенными окнами освещалась от очередной вспышки молнии, а Джаред прижимался к Шеннону, неся какую-то чушь про монстров и инопланетян. Сначала слова "успокойся, родной" и "всё будет хорошо, я же рядом" помогали, но если ливень продолжался всю ночь, то приходилось просто успокаивающе поглаживать брата, перебирая между пальцами шелковистые волосы. Это помогало даже лучше каких-либо слов, потому что на плече или на груди обязательно вскоре слышалось мирное тихое сопение. Следующим воспоминанием был рассказ матери о такой же ночной грозе, как и сегодня, когда Шенн уехал с друзьями в Новый Орлеан на какую-то пляжную вечеринку. Она, активно жестикулируя, рассказывала, что Лето - младший буквально не находил себе места, постоянно расхаживая по всем комнатам в доме и проверяя все ли окна плотно зашторены. Перед той поездкой, кажется, братья тоже поссорились, поэтому особого веселья пляж парню не доставил.
Шеннон поёжился от холодного ветра, задувавшего в приоткрытое окно. Его комната была самой холодной в доме, потому что он и сам не очень любил жару. Хотя жизнь в Калифорнии и отдых в тёплых странах в настоящее время ему очень даже нравились. Встав с кровати и прикрыв окно, Шенн с досадой отметил, что дождь всё же решил заглянуть к нему в гости и оставил небольшое мокрое пятно на подоконнике. Значит покурить не удастся... - мысленно заключил парень, всё же доставая сигарету. Курить на кровати он не любил, поэтому переместился на кресло, где раньше мог проводить по нескольку часов в день за чтением какой-нибудь интересной книжки или тем же самым курением. Пепельница всегда находилась на небольшом столике возле кресла, и стоит поблагодарить маму, не забывающую очищать ту самую пепельницу от окурков. Шенн всё ещё был погружен в себя, поэтому большая часть сигареты попросту пропала. Тащиться за новой до тумбочки около кровати не хотелось, как и вообще возвращаться в тот угол комнаты. На секунду Шеннон замер, прислушиваясь к звукам, доносящимся из соседней комнаты. Хотя, скорее всего ему показалось, потому что тяжёлые капли стучали по подоконнику, да и гроза всё ещё продолжалась.
Выйдя из комнаты, чтобы спуститься и немного посмотреть телевизор - спать всё равно не хотелось, парень услышал тихие всхлипы за дверью в комнате брата. Сначала мозг отказывался верить в услышанное, но очередной всхлип и пошмыгивание носом заставили аккуратно приоткрыть дверь. Всё же Шеннон помнил, как Джаред боится грозы, и понимал, что сейчас старший брат ему просто необходим. Медленно пройдя внутрь комнаты, он заметил небольшую горку из одеяла, под которой и прятался от непогоды младшенький. Всхлипы прекратились, как только Шенн зашёл в комнату, и теперь тишину нарушали лишь ливень и гроза за окном. От нового раската грома горка всё же шевельнулась, открывая парню макушку брата, и он медленно прилёг на кровать, положив руку на то место, где по его мнению должно было быть плечо Джея, и несильно его сжал в попытке немного успокоить младшенького. Прежние обиды и оставшаяся злость никуда не делись, просто сейчас он действительно нужен был Джареду, а разборки можно было оставить и до солнечной погоды.

Наверное, сознание в очередной раз решило сыграть с Шенноном в игру "кто кого", в которой с лёгкостью можно было заранее назвать победителя. И автор настоятельно рекомендовал бы вам сделать ставки, если это было бы возможным. Конечно же, как вы уже и догадались, совесть всегда выигрывала, причём с нехилым преимуществом. И в качестве приза она заставляла парня вспоминать всё новые моменты из прошлого. Надеюсь, не стоит объяснять, что они все связаны с его младшим братишкой, который тихо ругнулся своим любимым "fuck", ещё больше зарывшись в одеяло.
И если до этого сознание посылало ему сцены их с братом ссор, иногда разбавляя их несерьёзными драками, то сейчас оно же заставляло Шеннона вспомнить детство, когда мама разрешала ему не ходить в школу и посидеть с младшеньким вместо бабушки или тёти. От услуг няни Констанс принципиально отказывалась, считая, что эти женщины, соблазняющие мужей нанимающих их матерей, не способны научить её сыновей чему-то новому или хотя бы разумному. Она считала, что сможет научить мальчиков сама, не прибегая к чьей-либо помощи со стороны. Что ж. Научила. Только вот жаль, что не объяснила им, что такое любовь. Вот они и додумались сами одной тёмной ночью, когда во сне Шенн почувствовал на губах нежный поцелуй. Кажется, перед этим они тоже серьёзно поссорились, и только днём парень помирился с братом.
Сейчас же, слушая всё новые и новые всхлипы Джареда, Шеннон в буквальном смысле чувствовал, как сжимается сердце с каждым последующим звуком. Хотелось, безумно хотелось отбросить это одеяло куда подальше и прижать младшего к груди. И пускай в начале он будет отбиваться, и пусть на спине и под рёбрами останется пара синяков. Главное, что после он прижмётся и вновь всхлипнёт. Хотя на самом деле всё будет не так. Просто Шенн иногда недооценивает младшего брата и его любовь. Возможно, просто до сих пор не может поверить, что то чувство, зародившееся в его душе ещё в детстве, взаимно. Ведь за всей этой братской любовью для публики он иногда забывает, что Джею нужна не только опора, но и старший брат во всех смыслах этого слова.
Вот и в данную минуту Джаред поступил не по предложениям Шенна. Он сам выполз из плена одеяла, и тут же футболка в районе живота стала влажной от слёз брата. Сердце непроизвольно сжалось ещё раз, но руки остались на прежних местах, потому что парень побоялся отпугнуть Джея лишним прикосновением. Хотя совесть подсказывала, что его сейчас следовало крепко обнять, забыв обо всех предшествующих ссорах и обидах. Ведь они ни что по сравнению с положительными моментами, которые были у братьев. Да на самом деле Джаред - это один сплошной положительный момент в жизни Шеннона! Жаль, что иногда парень об этом забывает, позволяя необоснованной обиде перебороть в его душе всё то хорошее, что появилось вместе с Джеем. Когда же Шенн почувствовал горячее слегка сбившееся дыхание где-то в районе шеи, он в ту же секунду прижал брата к себе, успокаивающе поглаживая по спине, иногда переходя на шею. Плечо футболки также намокло от новой порции соленоватой подтаявшей воды из-за нового раската грома за окном. Слова сейчас были не нужны...Точнее, Шеннон, конечно, мог сказать что-то типа "Всё будет хорошо" или "Успокойся, родной", и это тоже бы помогло. Но зачем? Зачем говорить, когда человек и так знает всё, что тебе хочется сказать? Зачем нести успокоительное или несильное снотворное, как раньше делала мама братьев, когда нежные прикосновения по спине действовали куда быстрее? Осталось только кому-нибудь наверху выключить разбрызгиватель над Луизианой, чтобы за окном было также тихо, как и в комнате, где тишина нарушалась лишь редким пошмыгиванием Джареда. Он всё ещё не мог до конца успокоиться и вздрагивал, лишь сильнее прижимаясь к старшему. А Шеннон, казалось, почти не дышал, надеясь, что брату, возможно, удастся заснуть перед тем, как солнышко всё же поднимется над горизонтом для штата.

Какой-то умник однажды сказал, что прощения просит тот, кто дорожит отношениями, а не тот, кто виноват. Нет, вспоминая эту цитату, Шеннон ни в коем случае не хотел сказать, что брату плевать на их отношения. Он просто гордый и никогда не признает свою вину первым. А Шенн так и сделает - извинится, обнимет. Но никогда не признает, что нуждается в Джареде даже больше, чем Джей нуждается в нём. Ведь почти полтора года без младшенького голубоглазого чуда должен был воспитать в тогда ещё малыше некоторую самостоятельность. Не смейтесь, автор действительно в это верит. Хоть сам Шеннон и доказал обратное в тот день, когда мама принесла маленький свёрточек, перевязанный синей ленточкой. Тогда ему не терпелось посмотреть на братика, но Констанс запретила ему подползать к кроватке. Пришлось обрадовать её и бабушку первыми самостоятельными шагами, чтобы преодолеть те пару, как казалось в тот момент, бесконечных метров, чтобы на всю оставшуюся жизнь утонуть в кристально чистой воде серо-голубых океанов.
И когда Джаред вновь прижался к нему с новым раскатом грома, Шенн почему-то вспомнил этот взгляд. Он обязательно улыбнулся, если бы остался в своей комнате наедине с угнетающей и разъедающей душу тишиной. Даже сигареты и непогода не спасли бы его от этого ощущения одиночества. Еле различимый из-за стука дождевых капель по подоконнику треск материи - Джей так сильно вцепился в футболку, что она не выдержала и порвалась. Ничего, купит другую... - от этой мысли на лице появилась слабая улыбка, потому что воспоминания от столь нелюбимых Шенноном походов по магазинам тут же возникли перед глазами. На секунду создалось ощущение, что в эту дождливую ночь по телевизору решили показать биографический фильм "Жизнь Шеннона Кристофера Лето" или "Жизнь братьев Лето". Хотя по идее для подобного кинематографического сюжета было ещё рано, ведь парни живы, здоровы и у них впереди ещё много лет, за которые они натворят ещё немало глупостей. Вместе. Обязательно вместе.
От слёз Джея футболка немного намокла и неприятно липла к телу где-то в районе живота. Но испорченная вещь, наверное, была самым последним, о чём сейчас мог думать парень. Ощущая тёплое сбивчивое дыхание возле шеи, Шеннон поправил одеяло, которое Джаред нечаянно скинул во время очередного раската грома. За окном уже светало, по крайней мере так казалось, потому что во время гастролей парень привык просыпаться часа в четыре утра и пытаться уложить брата в гастрольную "кровать" хотя бы на пару часов. И если сначала в ход шли лишь просьбы и уговоры, то ровно через пятнадцать минут Шеннон просто хватал младшего в охапку и тащил на твёрдую полку, укутывая в одеяло. Для полного комплекта не хватало только спетой колыбельной. Вот и сейчас хотелось, чтобы Джей всё же успокоился, и Морфей забрал бы его в мир светлых сноведений, "где могут сбыться даже самые сокровенные желания" - мама постоянно так говорила братьям перед тем, как выключить ночник.
На секунду показалось, что это не Джаред сказал, точнее даже прохрипел, а просто тяжёлые капли отбарабанили по подоконнику что-то похожее на фразы, произносимые так часто, но не всегда имеющие столь глубокий смысл, какой вложен был сейчас. Спустя пару мгновений прохладные пальцы дотронулись до его и несильно сжали, от чего Шеннон лишь крепче прижал к себе брата, оставив руку на его плече. Наверное, стоило ответить, но сбивчивое дыхание быстро восстановилось, и тихие всхлипы прекратились. Правда при каждом новом громыхании Джей всё равно вздрагивал и сильнее сжимал ладонь Шеннона. Убедившись, что брат уснул, парень собирался было вернуться к себе, но стихия так и продолжала бушевать, поэтому он чуть поудобнее устроился на подушке и начал изучать идеально белый потолок со звёздочками, так и не успевшими зарядиться дневным светом.
Сам о сне парень даже не задумывался, потому что после сегодняшнего происшествия заснуть итак было бы не возможно. А тут ещё эта гроза. Да и бесконечный поток мыслей в любом случае не дал бы заснуть, ведь Шеннон так и не успел ответить, что он никогда и никуда не уйдёт, что всегда будет рядом с Джеем, что бы там не случилось.
Тем временем ливень всё же прекратился и уступил место солнышку, медленно поднимающемуся на горизонте. Парень так и не сомкнул глаз, следя за крепким сном брата и своими мыслями о том, что с каждой минутой их разговор, а он неминуем, приближается. Им действительно нужно поговорить, а Шеннону ещё и извиниться.

После дождя так приятно выходить на улицу, дышать свежим воздухом, ощущая прохладу неважно какого времени суток. А если очень повезёт, то можно увидеть радугу, раскинувшуюся полукругом над жилыми домами с наверняка ещё спящими соседями. Но сегодня у Шеннона не появится возможности увидеть это явление преломления света, которое до уроков физики он считал необъяснимым чудом, вызывая тем самым улыбку у матери. А всё потому что братьям нужно поговорить. И, желательно, серьёзно. Как взрослым. Как не хочется. И Шеннону нужно будет извиниться.
В детстве люди часто недооценивают роль слова "прости". Просто говорят и всё. Но с возрастом каждый понимает, что обычных шести букв не достаточно. Точнее, их достаточно по факту, но ведь обиду не так просто забыть, выбросить из души словно ненужный или устаревший файл из корзины. Люди ведь не компьютеры, не машины. Они умеют чувствовать, иногда чуть больше, иногда - меньше. Да и заплакать гораздо проще, чем проглотить слёзы, скрывая блеск в глазах под полуопущенными ресницами и лёгкой улыбкой. Но это удел слабых. По крайней мере, так считал Шенн, то и дело улыбаясь, когда на самом деле больше всего хотелось ударить первое попавшееся под руку...или первого попавшегося. У него есть тот, ради кого нужно, просто необходимо, быть сильным. Его младший брат. Джаред. Всё ещё такой наивный и в какой-то степени глупенький. Но только с ним. Даже с матерью он ведёт себя сдержаннее, не позволяет лишних эмоций, ровняясь на старшего. Жаль, что иногда в процессе такого побега от эмоций, они забываются. И когда наступает время просто чувствовать, этих самых чувств просто не остаётся.
После той ночи, когда, будучи ещё мальчишками, братья перешли черту дозволенной им братской любви, Шеннон долго виил себя в произошедшем. Просто старался не показывать это Джареду, понимая, что тот сейчас чуть ли не на седьмом небе от счастья. И знаете, со временем Шенн сам начал искать этих нежных поцелуев, он часами мог смотреть в бездонные океаны, запустив руку в шелковистые волосы брата и слушать какую-нибудь историю, которых у младшего было предостаточно. Но до этого бывали и моменты, когда хотелось всё бросить, попытаться вернуться к начальной отметке и поступить иначе. Останавливала только фраза, так вовремя сказанная Констанс: время невозможно повернуть вспять. На самом деле точной цитаты Шенн и не старался запомнить, но смысл точно был такой. Да и с другой стороны, как, нет вы только задумайтесь, как парень мог оставить младшего брата, такое любимое, маленькое и беззащитное сокровище, одного! Сказав в ту ночь "нет", он просто выстроил бы между ними стену непонимания, заставляя страдать обоих. Джареда - от безответных чувств, и самого себя в попытках доказать, что брат не нужен ему больше воздуха и он ничуть не важнее собственной жизни.
Даже сейчас лежа и слушая тихое сопение брата, Шеннон не мог понять, что делать, когда Джей проснётся. Нет, конечно поговорить, естественно извиниться...но что дальше? Крепко обнять младшего, ведь тот обязательно бросится ему на шею обниматься, а после ответить на лёгкий поцелуй в знак примирения? Или же несильно обнять, отойти к подоконнику и закурить, делая вид, что всё хорошо, но понимая, что даже Джаред не поверил в этот бред под кодовым названием "мир"? Он не знал и вновь решил оставить этот выбор на момент, когда брат откроет глаза и снова согреет кожу на шее своим тёплым дыханием, к которому Шенн уже так привык.
Он так надеялся, что столь полюбившиеся им мысленные дебаты продлятся ещё не один час, как горячее дыхание вновь стало слегка прерывистым, и сопение прекратилось. Голова брата тут же спустилась к животу, и вначале Шеннон хотел было что-то сказать, но просто не смог из-за скоростного потока сменявших друг друга мыслей. Поэтому лишь приоткрыл рот, чтобы вдохнуть немного воздуха. После он хотел провести рукой по мягким волосам, но не успел, потому что Джей уже лежал на соседней подушке, сверля взглядом белый потолок, который пару часов до этого изучал Шеннон, так и не найдя ни одного недочёта в поверхности.
- Я охранял твой сон... - негромко, но мягко, ответил парень, поворачиваясь на бок, чтобы видеть хотя бы профиль брата. А что ещё он мог ответить? Он ведь сильный, он старший, он Шеннимал в конце концов. - Мне уйти, Джей? - наверное, не стоило этого говорить. По идее, нужно было крепко обнять младшего Лето, но тот даже не взглянул на Шенна, сосредоточившись на потолке. Поэтому Шеннон ждал. Чего-то. Слов или действий. Неважно. Просто чего-то. Всё также лежа рядом с человеком, который для него был дороже собственной жизни...Возможно, будь парень чуть более гордым, он бы уже вышел из комнаты, зайдя к себе, сев в кресло и закурив, или бы вышел на улицу, где люди уже наверняка собираются на работу или сажают детей на школьный автобус, или...А впрочем это уже не имеет значения, ведь Шеннон давно забыл о таком понятии как "гордость", целиком посвятив себя заботе о младшем брате, перед которым ему всё ещё необходимо извиниться.

Они всегда были рядом. Всегда. Будь то какие-то игры дома, когда ещё малыша Джареда ни на секунду нельзя было оставить без присмотра. Или же перемены в школе, каждую из которых братья проводили вместе, чаще всего на заднем дворе, потому что Шеннону хотелось покурить, а подробное описание прошедшего урока от младшего было как бы саундтреком ко всем подобным "вылазкам" из здания, которое среди друзей и знакомых чаще называлось "чистилищем", чем средней образовательной школой. Дальше была пара ужасных лет, когда братья находились чуть ли не на разных концах страны. Всё потому что Джей поступил в какой-то очень престижных колледж искусств в Нью-Йорке, а Шенн остался в Индианаполисе, куда и младший Лето вскоре переехал уже на постоянное место жительство. Парень до сих пор вспоминает, как открыл дверь и увидел на пороге не девушку, которую, к слову, он так и не сводил в кино в тот вечер, а брата, да ещё и с чемоданами и улыбкой сшедшего с ум человека. Но это от любви, как стало понятно Шенну в следующую секунду, когда он был просто-таки вдавлен в пол. Даже возразить тогда Лето ничего не успел из-за последующего за падением поцелуя, заставившего забыть обо всём на свете. Обычно парень сам использует этот приём с поцелуем, чтобы заставить брата замолчать, но в тот момент слова действительно были не уместны, как и вопросы, бегущей строкой появляющиеся перед закрытыми глазами. И на главный "почему ты приехал?" Шеннон так и не получил ответа. Потому что просто не решался спросить, примерно представляя ответ Джареда и вспоминая, сколько раз сам хотел бросить всё и сорваться в этот огромный город под кодовым названием Большое яблоко.
Такой ожидаемый отрицательный кивок Джея был чем-то само собою разумеющимся. Ведь он не отпустит Шеннона просто так. Неважно, ссорились они или нет, Джареду нужен старший брат, нужна опора. Без Шенна ему трудно, а по его словам, ещё и одиноко. Вот и теперь он нужен младшенькому, чтобы гроза не казалась такой страшной и, как хотелось думать, чтобы солнышко светило ярче с каждой новой улыбкой. Джей пододвинулся к брату, оставив немного пространства между их телами. Давно знающий братьев человек обязательно отметил бы ненормальность ситуации, потому что обычно младший Лето руками, ногами и всем остальным, чем только можно, обнимал старшего и только тогда спокойно засыпал, то и дело усиливая хватку, к слову от которой Шеннон частенько просыпался по ночам, словно проверяя наличие тёплого тела брата, а не подушки. Да, да, именно подушки. И не смейтесь. Просто Шенну хотелось не только проводить время с братом, но и иногда оставлять немного для себя, школьных друзей, с которыми они с Джеем тусовались в курилке на заднем дворе. А ничего более умного, кроме как огромной подушки заместо себя, он придумать не смог. И поэтому после весёлой ночи с характерным для утра неудачно обострившимся похмельным синдромом, парень ещё не раз выслушивал всё, что младший брат думает о нём за произошедшее ночью и за подушку, так аккуратно подсунутую в его крепкие "братские объятия".
Можно было отшутиться привычной для братьев фразой "спасибо, кэп" или же просто улыбнуться, но Шеннон лишь на пару мгновений прикрыл глаза, ещё раз убеждаясь, что произнесённые Джаредом слова - чистая правда. Он очень устал. И от концертов, потому что казалось, что мышцы будут ныть ещё не одну неделю, и от вечеров с одними и теми же людьми, потому что их было проведено столько, что Томислав уже повторялся в шутках, исчерпав свой, как казалось ранее, огромный запас различных анекдотов и афоризмов; и от брата, потому что тот постоянно что-то говорил, а повода заткнуть Джея их любимым способом возможности никак не предоставлялось, и, наконец, от себя, потому что по глупости решил, что младший Лето может его разлюбить. Секунду спустя Джаред уже сидел на кровати в своей излюбленной позе. В обычный день Шеннон тут же начал бы пальцем выводить какие-нибудь замысловатые узоры на спине брата, но сегодня для этого был не совсем подходящий момент. Поэтому он также сел на кровати, отметив пару следов на футболке - истерика Джея не прошла для ткани не замеченной, и сцепил ладони в замок на плече чуть вздрогнувшего от прикосновения брата. Положив голову на ладони, Шенн поцеловал младшенького чуть выше места, где остановились руки. Поцелуй был почти невесомым, так что его смело можно было считать лёгким прикосновением.
- Прости меня - парень всё же решил нарушить тишину, образовавшуюся в комнате и не нарушаемую даже дыханием братьев. Он должен был это сказать, ведь он старший и действительно виноват.

У вас никогда не было такого ощущения, что вы буквально хотите разорвать на части самого дорогого вам человека? Не было ощущения, словно этот самый человек, на которого вы чуть ли не молиться готовы, совершил какую-то, казалось бы, малейшую глупость, возможно сказал лишнее слово, но вас это настолько задело, что ссора неминуема? И, возможно, нет, скорее всего, одной ссорой не обойдётся, и всё дойдёт до хлопанья дверьми и битья посуды в лучшем случае или же до драки в худшем. Сегодня, похоже, был хороший день, раз кулак Шеннона познакомился только со стеной. Он уже не раз использовал подобный приём, чтобы слегка припугнуть младшего, но на этот раз всё зашло действительно далеко. И поведение Джея, и дикая усталость сыграли свою роль, приведя братьев к той напряжённой тишине в полутёмной комнате - сквозь шторы прорывались лучики яркого утреннего солнышка - нарушаемой лишь шумным дыханием обоих. И Шенн мог поклясться, что в этой тишине отчётливо слышал, как бьются два сердца: его и Джареда. В тот же момент парню захотелось провалиться сквозь землю, потому что до этого их сердца всегда отстукивали один и тот же ритм. Вместе.
Наверное, сегодня какая-нибудь пятница тринадцатое... - мысленно усмехнулся старший Лето, на секунду прикрыв глаза. Он мечтал только об одном. Проснуться. И если бы ему дали счастливую косточку или часы, которые показывали бы 22:21, Шеннон всё равно бы отломил меньшую часть косточки и посмотрел на часы, когда стрелка уже будет на двадцати трёх минутах одиннадцатого. Просто не его день, вот и всё.
Наверное, стоило сказать что-то. Но что, если всё слова о чувствах, парень всё ещё надеялся, что взаимных, были сказаны друг другу неисчислимое количество раз. То во время какой-нибудь прогулки по старому парку, где можно было не беспокоиться о чрезмерном внимании папарацци и фанаток и просто наслаждаться красивыми пейзажами и ощущением теплоты, разливавшейся в душе, когда младшенький случайно заденет его руку своей, а после крепко сожмёт, и не забудьте, что он также положит голову на плечо, вновь открывая рот и рассказывая какую-нибудь забавную историю. В такие моменты голос Джея служил неким саундтреком, потому что Шеннон любил просто погрузиться в мысли о своей жизни, понимая, что мелодичный и слегка девчачий голосок с небольшой хрипотцой после курения сопровождал его всю жизнь. И что день, прожитый без него, как в принципе и без обладателя этого голоса был прожит зря. После в сознании возникала мысль о возможном занятии для обоих братьев, проведи они прошедший день вместе. Конечно, зачастую, сценарий был один и тот же, либо просто кто-то решал из парней вернуться к привычному развитию событий. И заканчивалось всё обязательно хэппи эндом, когда Джей утыкался носом в грудь Шеннона и спустя пару минут мирно посапывал, с каждым часок всё крепче обнимая своего старшего брата. И пусть кто-то назовёт такие отношения неправильными. Для братьев они были самыми что ни на есть обычные, потому что всем хочется хэппи энда. И Шенн понимал, с каким героем в его картине под рабочим названием "Жизнь" ему придётся идти, крепко держа того за руку, иначе дорога до заветных титров покажется длиннее самой вечности.
- И за то, и за другое - парень опустил голову, так и не решившись поднять глаза на брата. Он испугался, что, вновь увидев эти светло-голубые, почти прозрачные, льдинки, не сможет удержаться и на этот раз точно ударит Джея. Просто обида на него всё ещё сидит глубоко в душе, но усталость и понимание того, что брат в нём нуждался заставили Шеннона вернуться к этим размышлениям позже. Уже в своей комнате. Что ж, наверное, это время пришло, потому что поза, в которой сидел младший Лето, вот вот готовый зажаться в угол, лишь бы не слететь с кровати от сильного удара и не увидеть уже зеленоватые от вновь появившейся ярости глаза.
Не спеша встав с кровати, Шенн посмотрел на разводы на футболке и, шумно выдохнув, вышел из спальни брата. Хотелось на последок взглянуть в глаза младшенького, но Джей, как показалось, даже не шолохнулся, не то что издал какой-либо звук, наконец нарушивший бы столь угнетающую тишину. В коридоре было также тихо, но заметно светлее, потому что у обычных смертных по графику сейчас был ланч, только звёздные братья пытались питаться духовной пищей, пусть в ней и было так много яда. Зайдя к себе в комнату, Шеннон переодел футболку и хотел было закурить, но после вернулся в коридор и сел на пол около двери в ванную, откуда отлично просматривался весь этаж. И как кстати было в тот момент воспоминание, что именно Джаред показал ему это место и где после Шенн всегда мог его найти, счастливо улыбающегося и крепко сжимающего руку старшего брата. На вопрос, ждал ли он, что Джей выйдёт из своего так называемого убежища, парень не мог дать ответа, как и не знал, что делать дальше при любом раскладе событий.

C чего началась эта ссора? Вряд ли кто-то сейчас сможет назвать вам истинную причину, потому что даже сам Шенн не смог её чётко себе сформулировать. Просто младшенький как обычно начал придуриваться, а в таком состоянии его мог вытерпеть только Томислав - причём от количества концертов перед подобными дурачествами это никак не зависело, что удивляло старшего Лето ещё больше. И больше никто. Нет, конечно Тим пытался хоть как-то успокоить веселящегося рокера, но забросил абсолютно не возымевшие никакого эффекта попытки и вернулся к решению более важных проблем. А Шеннон только молча ждал, пока Джаред успокоится, расскажет все очень и не самые смешные шутки, наобнимается со всеми, не забыв при этом каждого ещё и расцеловать, и сказать о поцелованном чего-нибудь. И всё только для того, чтобы он поскорее наговорился, и они поскорее поехали в гостиницу, где Шенн сможет наконец завалиться на мягкую кровать и заснуть, чувствуя усталость в каждой мышце.
Но сейчас ни Милешевича, ни Келлехера рядом не было. Был только незатыкающийся и вечно позитивный - откуда у него столько батареек энерджайзер? - младший брат. А позади несколько месяцев окончательно вымотавших гастролей. Не удивительно, что Шеннон сорвался, удивительно только то, что удар пришёлся на стену, а не на челюсть Джея. Но как бы то ни было, это уже прошлое, которое нельзя изменить. За которое можно только попросить прощения и попытаться забыть, словно самый страшный кошмар. А после ждать. Ждать пока тёплые сильные руки не обнимут, а однодневная щетина не прижмётся к двухдневной. Ждать пока не пройдёт страх от того, что эти обьятия - лишь секундная и ничего не значащая слабость, и наконец можно будет прошептать на ухо слова извинений и ещё много чего, уже не наполненного каким-то особым смыслом. Просто чтобы чуть подольше удержать самого любимого человека на планете рядом, в своих обьятиях, в своём сердце.
Сидя на холодном полу в коридоре, Лето думал, что было бы, если он и в этот раз просто промолчал в ответ на хорошее и даже слегка сумасшедшее настроение брата. И не нашёл ответа. Нет, он разумеется знал несколько безотказных способов заставить Джея замолчать, но в тот момент они, наверное, просто - напросто забылись. В любом случае, Шеннону полезно было бы походить на курсы управления гневом или же больше заняться чем-нибудь эдаким, отлично помогающим снять стресс. Да и если бы не эта его выходка, они бы сейчас лежали вдвоём на кровати старшего, не отводя взгляда друг от друга и утопая в синеве и темноте соответственно. Словно это была последняя их минута вместе, последний шанс запомнить каждую хорошо знакомую чёрточку любимого лица. Будь Шенн чуть мягче, на его щеке обязательно осталась бы мокрая солоноватая дорожка. Но видимо он слишком мягкий человек, раз такая дорожка у него на каждой щеке. Или просто он слишком любит того, кто сейчас находится в нескольких метрах за дверью комнаты. И Шеннон не знает, не может узнать, что там происходит. Он просто ждёт, что в один момент эта несчастная дверь откроется, и ему удастся хоть краем глаза взглянуть на брата, к которому он испытывает далеко не братские чувства.
Знаете, не зря говорят, что если чего-то очень сильно хочешь, это обязательно сбудется. Вот и желание рокера сбылось, когда дверь, ведущая к комнату Джареда, тихонько заскрипела, и из неё показалась голова младшего брата. Такого Джея редко кому удавалось увидеть: весь в себе, в своих мыслях и переживаниях. И только Бог знает, что у него на уме...если ему, конечно, до этого есть дело, что ставится под большее сомнение. Шенн опустил голову на руки, надеясь, что братишка не заметит его в темноте коридора и что после он сможет спуститься к нему, чтобы просто поговорить. Но видимо исполнения этого он не хотел так сильно, потому что младшенький не только подошёл к брату, но и заговорил. и в его голосе послышались даже командные нотки.
- А есть смысл, Джей? - Шеннон поднял голову и посмотрел на Джея таким безжизненным взглядом, словно он провёл без сна не сорок часов, а все сто сорок.

Если такую неправильную любовь придумали, значит она кому-нибудь да нужна. Кому-то больше, кому-то меньше, но тем не менее нужна. А Шеннон без такой любви просто не представляет жизни. Потому что большую её часть он находился бок о бок с тем, кого может назвать не только, младшим братишкой, брательником, бро и тому подобное, но ещё и самым - самым любимым и самым - самым желанным человеком на этой грёбаной планете под названием Земля. Хотя и на Марсе он всё также любил бы своего брата, просто выглядели бы они чуть страннее и, наверное, краснее. Это уже не важно, потому что внешняя красота никогда не была для Шенна главным показателем красоты. Внутренняя всегда была гораздо важнее. А глаза цвета талого льда были лишь прекрасным дополнением к широкой и чувствительной душе брата.
Да и когда всё это началось тоже уже совсем не имеет значения. Просто неожиданный, пугающий, опасный, но в то же время такой приятный и даже долгожданный подарок на день рождения, который заставил братьев засунуть свои моральные принципы куда подальше, а нормы, принятые обществом ещё задолго до их появления, так вообще послать на все четыре стороны. Хоть в тот же космос пусть летят, Шеннону будет абсолютно наплевать. Лишь бы Джаред был рядом, лишь бы его плечо прижималось к плечу Шенна, лишь бы он крепко сжимал ладонь старшего брата в своей. И тогда всё будет хорошо, и тогда они смогут преодолеть все трудности и невзгоды. Главное, что вместе. Вот вы сейчас спросите, почему же братья не рассказали о своих настоящих далеко не братских отношениях всем? А ответ до банального прост и ещё более очевиден. Их любовь настолько крепка, что она, кажется сможет выдержать всё. И грязные сплетни, и ложь, и ещё что угодно...кроме одного. Осуждения в глазах мамы, которая пожертвовала многим, чтобы её мальчики были счастливы, осуждения в глазах фанатов, понимающих, что теперь путь к сердцу их кумиров закрыт навсегда. И в этом случае Шеннон больше всего боялся осуждения в глазах того, кого он любит больше всего на этом свете, своего младшенького братишки Джея, для которого сцена и съёмочные площадки - не просто что-то, а целая и очень важная часть жизни. Он не готов пожертвовать этим всем ради брата. А Шенн и не просил. Он просто всегда был рядом, если младшему нужно было поделиться чем-нибудь. Вместе и в горе, и в радости, как говорится...пока смерть не разлучит. Да, если быть совсем честными, и у неё это вряд ли получится.
Пару раз парень задавался вопросом об искренности их чувств, ведь начиналось это всё с классного секса с человеком, которому доверяешь и который точно не будет болтать об этом направо и налево. И это учитывая гипер болтливость Джея! Но, как было уже сказано чуть выше, этот вопрос Шеннон задавал себе только пару раз, и сейчас это было сделано в третий. Вот не выпади мне роль рассказчика, а роль хотя бы цветочного горшка, я бы точно упала на голову этому умному, но иногда резко тупеющему, рокеру, чтобы, как говорится, вправить ему мозги! Чтобы он не сидел вот так забившись в угол в конце коридора, а пошёл в брату, открыл дверь и, сгребя того в охапку, нежно поцеловал, как бы прося прощения за вчерашнюю ссору и заодно извиняясь за все будущие свои проколы. Но точно обещая, что такой выходки больше не повторится, потому что он не выдержит ещё одного такого взгляда посиневших глаз, в которых отчётливо видны были любовь и ненависть, смешанные с отчаяньем и непониманием.
Но он всё так и сидел на том же месте, выслушивая такой любимый всегда и такой обиженный сейчас голос, от которого непроизвольно сжималось сердце, опровергая абсолютно доказанный факт о том, что сердце - самая сильная мышца человека. Непроизвольно вздрогнув от последнего выкрикнутого братом слова, Шеннон лишь крепче прижал колени к груди и шмыгнул носом. Наверное, всё же заболеет. Только вот как ему поправится, если любимое голубоглазое чудо не будет дарить поцелуи - короткие, чтобы не заразиться, но всё такие же нежные - пока он будет глотать противные лекарства. Как он сможет выздороветь, если ночью его не обнимет самая тёплая в мире батарея с именем Джаред! И как он вообще сможет дальше жить, не помирись они сейчас. Без любви жить невозможно, это понимает и Шенн, но без любимого брата жизнь будет вдвойне невозможной. Поэтому он встал с холодного пола и встал в дверях в ванную, опираясь на косяк.
- Прости меня, Джей - пришлось немного прокашляться перед сказанным, потому что и слёзы, и молчание сыграли свою роль. - Я такой...такой придурок... - говорил Шеннон негромко, но уверенным спокойным голосом, давая Джею понять, что больше не намерен психовать по поводу и без, хотя если бы не эта ссора, младшенький получил бы по шее за умника.

У каждого когда-нибудь появляется желание провести небольшую переоценку ценностей. И каждый, проводя такую вот переоценку, хоть раз приходил к неверному выводу. Например, что тебя не любит самый любимый и дорогой человек на свете. А если уж совсем занесёт в философию, то можно додуматься даже до ненависти этого самого - самого. После люди обязательно посмеются над этим бредом, сами себя убедят, что это не просто неправда, это полная чушь какая-то! Но сомнения всё равно останутся, где-то очень глубоко - глубоко в сознании, но останутся. И в один прекрасный день появятся, стоит самому лучшему сказать или сделать что-то не так. Одно неточное или неверно подобранное слово, один поворот не туда...и всё. Сомнения, то есть попросту бред, вновь заставить вспомнить о себе, только на этот раз ещё появятся и доказательства, разумеется в кавычках, этих идиотских мыслей. И вот тут уже всё: пиши пропало. Потому что с одной стороны человек старается думать о чём-то отвлечённом, чтобы отогнать подальше на задворки сознания весь надуманный бред, старается не подавать виду, показывать, что что-то произошло; но с другой - только подумайте, а вы смогли бы врать человеку, который значит для вас больше, чем жизнь? Не думаю. Вот именно по этой причине все и рассказывают, будучи твёрдо уверенными в своей правоте ещё и по тому, что самый дорогой и любимый человек до этого ничего не замечал. А что после, наверняка спросите вы? Будто сами не знаете и даже не догадываетесь...А дальше пропасть из непонимания, бесполезные попытки извинения даже не за то, что сказано, а просто за то, что подумано. Ведь мыслей намного больше, чем слов, и все просто невозможно выразить словами. Остаётся думать и ругать себя за надуманное. И вновь и вновь просить прощения, со слабой надеждой его получить.
И сейчас, благодаря всей этой абсолютно идиотской ситуации, в не самой пустой голове Шеннона закрались сомнения об их с братом любви. Нет, разумеется не о братской, а о настоящей. Он на какую-то долю секунды даже поверил, что Джаред его разлюбил. И появился следующий вопрос: а что мне теперь делать...без него? куда я...один? Ведь сами понимаете, сложно начинать быть одиночкой после неполных сорока лет рука об руку с самым любимым, родным и дорогим человеком на земле. С тем человеком, который на протяжении стольки лет казался Шенну всем миром и который, по забавному совпадению, и показал ему весь этот мир. И на секунду светлую головушку парня посетила другая, немного более разумная мысль: разлюбил не я, а Джей... Конечно, после его вечерней выходки младший Лето имел полное право на это...но с другой стороны, как он за несколько часов смог забыть десятки лет, сотни совместных поездок, тысячи ночей и миллионы поцелуев, переполненных самым сильным чувством на планете? Забавно, обычно просто наоборот получается: люди любят недолго, но отдавая всех себя в эти отношения, а после вспоминают это чувство всю оставшуюся жизнь. А тут...Шеннон смело может говорить любому, что любит брата вот уже тридцать восемь лет. С того самого момента, как увидел, что мама чуть-чуть поправилась и сказала, что скоро у малыша Шенни появится маленький лучший друг, которого он будет любить даже больше плюшевого медведя. Она даже не подозревала, насколько была права в тот день, ведь игрушка потерялась при одном из многочисленных переездов семьи, а Джей...он всегда крепко держался за старшего брата, боясь лишний раз отпустить. И, к слову, Констанс до сих пор не подозревает о своей правоте. Но это не значит, что Шеннон не благодарит её за такой подарок каждый день, покрепче прижимая брата к себе в гостинице после одного из многочисленных концертов.
Шеннон прислонился лбом к деревянному косяку и боялся даже шолохнуться, каждой клеткой тела ощущая напряжение в ванной. Так нельзя, нет! Они сейчас должны были сидеть в тёплой воде вместе, смеясь и отмахиваясь от пены, должны были дарить друг другу незабываемые поцелуи и мысленно мечтать о скором перемещении в кровать Шенна, а не бояться даже взглянуть друг на друга, не то что сказать...Старший уже раз нарушил тишину, вот теперь настала очередь младшего ответить. Честно, лучше бы не отвечал, потому что от сказанных слов сжалось сердце, а от холода в глазах захотелось сдохнуть в ту же секунду. Чтобы не видеть непонимания и...ненависти, о которой парень уже думал. Но одно дело думать, а совсем другое видеть. И Шеннон мог её представить, но увидеть...Господи, да никогда! Никогда в жизни он не хотел увидеть замёрзшие льдинки на дне океанов! Он же любит...больше жизни, больше смерти...он любит...
Наверное, стоило прокричать последние слова, но парень просто стоял и смотрел на брата, точнее на его удаляющуюся спину. Как в самых кошмарных снах, когда у него в подобной ситуации не получалось догнать младшего. И знаете, Шеннон не против иногда видеть такие сны, но в жизни он не допустит такого ни при каких условиях! Вот он и решил сделать глубокий вдох и, быстро подойдя к Джареду, крепко обнять его, чтобы сказать о своей любви, чтобы увидеть родные подтаявшие льдинки, чтобы целовать...как раньше. Но если первое у него получилось, то уже второе с треском было провалено. Шеннон напрочь забыл о невысоком пороге в комнатку и споткнулся налетев на Джея. Ну а теперь представляете, если такой как старший Лето налетит на соломинку, то есть простите на младшего, что случится? Разумеется, Джаред полетел в ванную, куда набралось уже достаточно воды, чтобы он намочил рубашку. В обычный день братья посмеялись бы над неуклюжестью Шеннона, но сейчас карие глаза с нескрываемыми беспокойством и тревогой смотрели в ничего не понимающие светло - голубые, а вода чуть приглушённее билась о дно ванны, хоть как-то нарушая тишину.

Иногда и не замечаешь, как быстро летит время. Раз и ты родился, два - уже первый раз подрался с соседским мальчишкой, три - первый раз в первый класс, четыре - прощай, школа! к чёрту высшее образование, всё равно брошу, пять - вот уже и почти сорок... - Шеннон любил рассуждения по поводу быстротечности времени, потому что понимал, что время может забрать всё. Оно может забрать родных и близких ему людей, оно может забрать некоторые его вредные привычки, оно может забрать здоровье, правда за хронический отит благодарить нужно ещё и любимую ударную установку. Но время ни за что не заберёт у парня любовь. Потому что та засела так глубоко в сердце, что ни один человек не сможет вытащить её оттуда. Они не смогут отобрать у Шеннона самое дорогое - он не отдаст. Словно в детстве кто-то сверху дал малышу Шенни установку, подобно его любимым голосам из ниоткуда, которые давали секретные задания секретным агентам. Ну так вот, установка заключалась в следующем: пустить Джареда в своё сердце настолько глубоко, насколько тому этого захочется. И парень не раз ловил себя на мысли, что младшенький пожелал стать его смыслом жизни. Пожелал, чтобы каждый день, поднимаясь рано - рано утром на пробежку, Шеннон думал о брате и мысленно желал ему доброго утра, а после, возвращаясь потным домой, будил бы его нежным поцелуем, забывая о том, что сначала бы следовало принять душ. Пожелал, чтобы Шеннон всегда был рядом, когда тот ему нужен, причины могут быть абсолютно разные: посмеяться, поплакаться, просто помолчать; и старший старался сделать всё, чтобы быть там, где он нужен брату. Пожелал, чтобы, ложась спать, Шеннон крепко обнимал его и усмехался, когда тот закинет на него ногу словно обезьянка какая-то; а если они засыпали не вместе, то мысленно желал бы ему только самых хороших, добрых и светлых снов. И Лето - старший просто не мог не исполнять эти желания. Он ведь секретный агент на задании, не забыли?
Но время никогда не могло забрать у людей одно очень плохое качество - сомнения. В жизни каждого человека обязательно наступает такой период, когда необходимо сделать переоценку ценностей. И в результате подавляющее большинство приходит к абсолютно неверным выводам, точнее даже было бы сказать противоположным выводам. Которые заставляют других людей, ничего не знающих о вашей переоценке ценностей, а следовательно и ни о чём не подозревающих, сначала испытывать некий шок, затем смятение, которое в конце переходит в расстройство, разочарование и обиду. Большинство из испытавших на себе такую переоценку просто - напросто смиряется с тем, что в жизни дорогого человека им больше места нет. Но есть буквально сотни тех, кто не сдаётся и пытается достучаться, докричаться до оглохшего от своих громких мыслей горе - философа. И только единицы могут докричаться, заставить поверить в ошибочность идиотских выстроенных теорий, остальные же просто переходят в группу "смирившихся". Всю жизнь, точнее лет тридцать из неё, Шеннон талантливо выстраивал некую стену между собой и братом, чтобы хоть как-то бороться с необходимостью в Джее, потому что тот постоянно был где-то, только не с ним. А после одного ночного разговора в парне что-то замкнулось или сломалось, называйте как хотите, просто он понял одну очень важную вещь: без Джареда жить он не хочет. И оставит он его только если разлюбит, то есть никогда. Он же секретный агент, забыли? Есть, кстати, по этому поводу очень хорошая фраза: я разлюблю тебя только тогда, когда немой скажет глухому, что слепой видел как безногий ходил по воде...
С каждой секундой подтаявшие льдинки в глазах Джареда покрывались всё более толстой коркой льда, они замерзали. И Шеннон отвёл взгляд, понимая, что не выдержит больше ни секунды этого холода. Разумеется, он хотел помочь брату подняться, хотел извиниться за свою неуклюжесть, но этот холод, этот лёд...они заставили парня так и остаться на месте, заставили слушать, как Джей поднимается из воды, заставили услышать то, от чего сердце так старательно затыкало свои уши. Шеннон был готов на всё ради брата, только не перестать быть этим самым братом - человеком, дороже которого была только мать. И парень честно готов был ещё раз извиниться и вернуться в комнату, и даже открыл рот, чтобы начать говорить, но Джаред его перебил. Очень зря, потому что теперь в карих глазах любовь и мольбы о прощении смешались со злостью от того, что брат его не понимат, что брат ему не верит. За считанные доли секунды Шеннон забрался в ванную, ещё больше прижав Джея к кафелю и несильно сцепив ладони в кольцо у него за головой, чтобы обратить на себя внимание. Теперь, чётко зная всё, что нужно было сказать, парень не боялся навсегда замёрзнуть при столкновении с этим льдом в голубых глазах.
- Заткнись и послушай меня, зверёныш мелкий! - Шенн говорил быстро, чётко и безэмоционально. Потому что эмоций было столько, что проще было их отключить на пару минут, а после скрыться в комнате и поплакать в подушку наконец-таки. - Я твой, придурок ненормальный! Слышишь, Джей, я твой! Я тебя любил, люблю и буду любить! - сказав последнее, Шеннон также быстро вылез из ванны и добавил, остановившись в дверном проёме: - И если ты в это не веришь, то я не тот Лето, кому надо лечиться. - после парень быстрым шагом миновал коридор до своей комнаты, оставляя на полу мокрые следы и мечтая поскорее оказаться в комнате. Дверью на этот раз он хлопать не стал, потому что злости как таковой не было. Было только разочарование в том, что те чувства, ради которых он переступил через себя, ради которых он врал матери и всем окружающим, ради которых он сейчас извинялся и натолкнулся на лёд, тех чувств больше нет. А значит он провалил операцию как секретный агент, и теперь ему остаётся только ждать наказания за проваленную миссию. И Шеннон решил, что это лучше всего сделать на кровати.