--- начало ---

Ирина проснулась, когда стрелка часов перевалила за отметку 10. Достаточно поздно, если учитывать то, что вчера она легла не позже трех ночи. Обычное дело: съемки, показы, просто важные мероприятия, на которых обязательно нужно появиться, - все это заканчивается за полночь, даже под утро и организм привыкает к такому ритму жизни. 3-4 часа сна становится уже нормой. А сегодня.. Что с ней случилось? Вяло потянувшись в кровати, Ира зевнула и села. Тяжело было вставать, очень тяжело, и пасмурная погода за окном так и шептала «ложись обратно, ложись». Шатенка сладко зевнула и снова упала обратно, без сил и какого-либо желания вставать и куда – то идти. Этот день хотелось либо проваляться вот так вот дома, в теплой кровати, с чашкой чая и любимым фильмом, либо пойти к кому – нибудь в гости. Вернее даже не к кому-нибудь, а к хорошей подруге, чтобы с ней ненапряжно посидеть, поболтать и воссоздать погоду, которая отдыхала на улице.
  Недолго думая, Ира открыла свою записную книжку и пробежалась глазами по списку контактов. Нескончаемое количество имен рябило в глазах и даже утомляло, но шатенка уже заранее придумала, к кому она сегодня заглянет в гостей. Этим человеком стала Одетт. Ира переписала ее адрес на листочек и встала с кровати. Стакан апельсинового сока, к сожалению, не ждал ее на кухне, поэтому пришлось его готовить. Зарядив соковыжималку апельсинами, шатенка устремила взгляд в окно: серое небо и холодный асфальт, люди, укутанные в кофты, темный, еще мокрый от ночного тумана, асфальт.. Все это казалось таким унылым и грустным, что даже противно. А ведь на дворе март месяц, - вздохнула она и отвернулась. Чудо – техники расправилось с апельсинами, и стакан сока стоял, наполненный до краев, традиционным утренним напитком.
   Девушка привела себя в порядок, сделала легкий утренний мейк-ап, выбрала одежду,- все это заняло где – то полчаса времени, и к 11 Ира уже вышла из дома. Обычно все сборы занимают минимум час, а тут.. Наверное, все потому, что совершенно не хотелось сильно красится, или как-то супер – модно выряжаться, ведь она идет не к мужчине на свидание, а к Одетт, к подруге, которая примет ее любой, какой бы она не была. А если я встречу по пути к Одетт свою судьбу и он меня такой замухрышкой увидит? – ухмыльнулась Ирина от своих мыслей и захлопнула дверь. Пх, кого угодно, но не ее.
   Ветер и мелкий моросящий дождь внесли в образ девушки свои коррективы, окончательно испоганив всю прическу. Повезло только в одном, в том, что такси уже стояло возле ее дома, - счастливое стечение обстоятельств. Ира запрыгнула в машину и, недовольная погодой, пробубнила водителю адрес Одетт. Тот, в свою очередь, недовольно пробубнил, что- то вроде «вообще нечего в такую погоду нос свой на улицу высовывать, а они ездят тут», и нажал на педаль газа. Серые улицы города мелькали перед глазами, одинокие люди на остановках ежились в кофтах. Унылая картина. Резкий звук тормозов и ощутимый толчок, оповестили Иру о том, что они наконец-таки приехали. Девушка расплатилась и, быстро семеня ножками, добежала до дома подруги. Шатенка вдавила кнопку звонка, посильнее, мало ли какое устройство этой штучки, еще не сработает, а стоять на такой погоде хотелось меньше всего.

Генри даже сначала и не понял, что произошло. Прибежала дамочка, которая назвала себя его крёстной-феей и потащила куда-то непонятно куда. А ведь он только собирался заняться своим любимым занятием в этом клубе: заснуть на барной стойке. Всё в голове кружилось, и он едва-едва переплетал ноги, чтобы идти максимально ровно. Для нежных и чутких рук крёстной, она держала его крайне крепко и можно даже сказать, что до боли. Эта фея явно решила его сейчас затащить за угол и там использовать в своих грязных целях. Кэвилл был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Потом его вытолкнули на улицу, припечатали к столбу, что-то сказали, развернули, запихнули в машину и он отключился, короче. По ходу езды, просыпался он только два раза: первый - когда решил прижаться поближе к своей спасительнице, а второй – когда носом принюхался к её душистым волосам и благодарно мурлыкнул.

Конечно же, в следующий раз, когда Кэвилл проснулся, то уже не помнил сих тонких мелочей своей поездки. Он до сих пор был почти что без сознания, а голова кружилась от мигрени. Генри поднялся и протёр глаза, чтобы хоть что-нибудь понять. Он сидел в такси, и оно куда-то везло его. Значит,  или Сиенна или Натали всё-таки сподобились затащить его в машину, назвать адрес и не париться. Кэвилл вяло огляделся и увидел, что рядом с ним сидит Одетт Юстман. Парень так и вытаращил на неё глаза в испуге, так как её глаза несли в себе только гнев и обиду. Так вот, кто вынес его из клуба. Хоть убей, этого момента он не помнил.

- Сладкая! – Всё, что умудрился выдавить из себя Генри, а потом снова отрубился под смешок водителя, который уверял, что молодёжь совсем распустилась, но Юстман потом, вроде, ударила его сумочкой по плечу, а потом и Генри. За сладкую, может быть.

Генри очнулся, только когда машина, наконец, остановилась. Юстман не пришлось вытаскивать парня силой, так как тот сам умудрился справиться с этой проблемой. Однако, привезла его Одетт не в его дом, а в свой. Кэвилл даже ущипнул себя, чтобы убедиться в реальности событий. Девушка взяла его за руку, загнала в дом и заперла дверь. Естественно, это не предрекало ничего хорошего. Актёр нервно сглотнул, пока ждал страшной кары со стороны Одетт. Эта девушка только с виду такая милая и пушистая, но когда её разозлить, то начнёт ругаться, кричать и кидаться в тебя любыми вещами, типа солонки.

- Одетт, послушай, я…очень-очень извиняюсь, - пролепетал Генри, отошёл чуть подальше, задел вазу и поймал её лишь чудом, чтобы та не грохнулась на пол и не разбилась вдребезги. Правда, цветок с водой его ловкость не спасла, зато ваза выглядела всё равно дороже. – И за это извиняюсь! – Кэвилл поставил вазу на место, но задел рукой какую-то стопку книг и журналов на столе и те свалились на пол. Парень, естественно, принялся лихорадочно их поднимать, - чёрт! И за это прости!

Генри чувствовал себя ужасно стыдно. Мало того, что он едва-едва держался на ногах, так ещё и прибирался в доме Юстман, которая в гробу его только видела. Вот теперь-то он думал-думал и ничего не придумал. Ко всему прочему его ужасно тошнило, а англичанину совсем не подобает бежать в туалет девушки, которая вытащила его из бара и там освобождать желудок. Кэвилл зажмурился, замер и расслабился. Теперь стало как-то лучше.

- Эээм, если ты сейчас меня не выгонишь и не против, то я займу диван, да? – Бедняга смотрел на Одетт с таким ангельски-умоляющим взглядом, что та просто не могла ему отказать. Даже такую железную леди можно сломить, будучи пьяным.

Судя по всему, он растопил ледяное сердце прекрасной женщины, и та согласилась отдать ему диван, правда, сама, ничего не подготовив, хлопнула дверью и исчезла у себя в спальне. Генри вдруг страшно захотелось посмотреть на спальню Юстман, но если он туда хоть нос сунет, то бедняге не жить и он полетит со второго этажа прямо на газон или цветы. Да нет, Одетт лучше кинет его на асфальт. Правильно, зачем портить хорошую клумбу таким, как Генри. Ему стало ужасно стыдно, и он отыскал диван в гостиной. Не самое удобное место, но лучше, чем на улице и в клубе. К тому же, тут всё пропахло приятными духами Одетт.

Генри снял с себя рубашку с галстуком (английские манеры!) и улёгся на отведённое ему место. Тут ко всем прочим прелестям ещё и дуло! Кэвилл нашёл неподалёку какого-то плюшевого мишку, прижал его к себе, а сам свернулся калачиком. Что будет утром, он боялся даже представить, сегодня Одетт явно молчалива вследствие небольшого шока, но завтра… Генри закрыл глаза и уснул, а снилась ему свалившиеся с неба Юстман и он сам в какой-то дурацкой цилиндричной бежевой шляпе.

Отредактировано Henry Cavill (2011-06-07 00:58:22)

Генри ещё сквозь сон чувствовал, что  у него ужасно трещит голова. Какой-то злобный демон доставал маленькие гвоздики и вдалбливал их прямо парню в лоб своим маленьким молоточком. Кэвилл мог только порадоваться про себя, что головная боль не нарушила его столь чуткий сон, наполненный невероятными событиями. Какими, Бог только знает и то хорошо, а то Генри и так достаточно всякой ненужной информации в голове. К тому же, ему было слишком удобно, чтобы занимать мысли непонятно чем. Странно, но Кэвилл чувствовал себя в полном божественном комфорте, хотя в глубине подсознания понимал, что находится не на собственной кровати, что и смущало. Да, теперь ему точно жизнь не покажется сладким раем, поэтому Генри побаивался открывать глаза.

Многое указывало ещё и на то, что он в комнате не один. Кто-то очень громко перемещался по помещению и издавал всяческого рода звуки. По этим звукам он смело мог понять, что занимаются уборкой. Может, он уснул в клубе, в VIP-зоне, и теперь, утром, уборщица занимается своими делами неподалёку. Нет, его бы давно вышибли. Тогда, где он? Генри предположил, что находится в своём доме, а утром приехала мама и сейчас уже готова ругать его, только он глаза откроет. Но почему он тогда не на кровати? Не дошёл, или было напряжно подниматься по лестнице? Нет, мама так не пахнет, как пахло от объекта в комнате. Какой-то приятный еле уловимый аромат, который очень кого-то напоминал.
Любопытство пересилило своё и Генри, наконец-то, открыл глаза и увидел Одетт, которая бережно укладывала его вещи. Это странное, нереально, фантастическое и неправдивое зрелище заставило его улыбнуться, как ребёнка, которого разбудила мама и теперь развлекает его. Девушка тут же заметила его. Из этого смело можно было сделать вывод, что Штирлиц из Кэвилла никудышный. Парень вспомнил, что до сих пор довольно улыбается и принял более серьёзное выражение лица, дабы показать, что ничего весёлого в его пьяных похождениях нет.
- Всё это и твой сладкий поцелуй в придачу, - улыбнулся Генри и принял сидячее положение. Да, ещё одного такого алкоголь-бума его организм не выдержит.  Голова, конечно же, раскалывалась, но не тошнило и в глазах не двоилось – уже хорошо, - ну какое ещё приятное времяпрепровождение? Я этого вообще не просил, а смотреть на стриптиз этих двух на трезвую голову выше моих сил.

Ну, чтож, хорошо хоть он не залез на барную стойку, а то Юстман привела бы его сюда ещё и калекой. А может вообще бы не привела, а плюнула бы и ушла со злой миной. Да она и сейчас-то не старается быть особо доброй, или у Генри стала развиваться паранойя, и Одетт представала в его воображении, словно палач с топором. Вообще, её ледяная красота всегда нравилась Кэвиллу, потому долго страшиться эту холодную, с виду, диву он не мог. Хотя сейчас ему больше было стыдно. Всё-таки, в таком виде встречаться с Одетт он не хотел, а теперь поделать уже нечего. Юстман, уж точно надеялась на что-нибудь более романтичное, а вышел…»Безопасный путь домой» вышел.
- Слушай…это, ну…- Генри слегка замялся, думая над тем, чтобы такое сказать, при этом не обидеть, польстить и при этом быть убедительным, - ты уж прости за то, что я вчера был немного неадекватен. Короче, если я, не дай Бог, в следующий раз так напьюсь, то тебя беспокоить не буду.

Он вообще не особо-то помнил, с какой стати вызвал Одетт. Или просто номера попутал, и вышел конфуз. Парень решил особо не вдаваться в подробности. Если повезёт, то девушка забудет прошлый ужасный вечер так же, как забудет он через пару дней. Людям всегда легче делать вид, что ничего не было, так они, якобы, свою совесть «очищают». Вот и обычно всегда трезвый Генри решил сделать вид, что больше одного стакана не пил. Поверят только те, кто не присутствовал на вчерашней маленькой вечеринке. Уж Сомерхолдер то ему точно припомнит полумёртвый вид, а Юстман ещё и позлорадствует всласть. Главное теперь не встречать Портман и Миллер в течение пары месяцев, а то они снова его в клуб затащат. Интересно, добралась бы эта парочка до дома?
- Не буду больше отнимать у тебя время…- Кэвилл поднялся с дивана и чуть не завалился обратно. Утреннее похмелье (чтоб его!) давало о себе знать с большим энтузиазмом и явно принуждало Генри никуда не торопиться, - хотя вот от аспирина и кофе, я не откажусь, спасибо.

Вот бывает иногда, что самые близкие люди, которые тебе нужны, оказываются рядом с тобой даже тогда, когда этого не ожидаешь. Что самое удивительное, они проявляют себя постепенно и появляются в самый нужный момент. Такие люди никогда не прогонят тебя, всегда придут на помощь, и не будут попрекать тебя, даже если совершишь какую-нибудь глупость. Одетт была именно из таких людей. В ходе их небольшое разговора было прекрасно видно, что она немного сердится на него, может даже съязвить на этот счёт, но ничего более. Юстман менялась в его глазах из образа строгой медузы, которая непонятно каким образом с ним познакомилась, в образ собственного ангела-хранителя.
- Ну, чтож, раз такое дело, то давай просто…отложим, - Генри самодовольно ухмыльнулся собственными мыслям, которые копошились в его голове. Если посмотреть на Одетт, то мысли будут ещё и не такие, но Кэвиллу хотелось заняться на данный момент собой, а не Юстман. Он выглядел просто отвратительно, чтобы понять это, не нужно даже зеркало, - я уже и вчерашний вечер то смутно помню. Странно, я думал, что даже под кайфом узнать тебя будет несложно. Чего только о себе не узнаешь…

Генри осмотрелся и заметил, что находится в гостиной. Здесь всё было прекрасно обставлено, царил порядок, и очень бы хотелось похвалить за это Одетт, но это было бы ложью. Кэвилл прекрасно знал, что чистоту и порядок здесь поддерживает домработница. Он даже пару раз одаривал Юстман парочкой колких фраз на этот счёт, но получал ещё более ста подобных или ещё хуже в ответ. Его-то было сложно упрекнуть в плане неубранного дома. Генри справлялся с домашними делами довольно быстро, и это без домработницы. Может быть, дело в том, что у Кэвилла дома гораздо меньше собрано ненужного хлама, чем здесь?

- Какая ты добрая, я просто поражаюсь, - сыронизировал Генри, раздумывая над тем, что слишком рано дал Одетт звание великого ангела-хранителя. Ангелы как-то не отличаются сварливым характером и не вредничают. Юстман же обожала повредничать всласть, да ещё дать пинка под зад. И это всегда, если её что-то не устраивает. Так-то она мягкая, словно пёрышко из подушки, - но я учту. Позвоню в следующий раз какой-нибудь более меня любящей даме. Уж она-то точно приедет.
Ему всегда хотелось кольнуть Одетт в вопросах ревности, так как она это терпеть не могла. Сейчас он не сдержался тоже, хотя прекрасно знал, что риск велик. Генри чувствовал, что Юстман небезразличны все его гулянки и поэтому вечно отзывалась с тонной презрения про всех его «баб» и «блондинок».  Лично ему было самому интересно, где это он разгуливает с армией тупых крашеных блондинок, про которых столько слышал? Или это уже не первый раз, когда он пил, а на следующее утро ничего не помнил? Тогда ему точно повезло, что с неба на него не валяться дети или алименты.

- Ты решила сдать свой дом мне в аренду? - Засмеялся Генри, когда услышал, что ему предоставляют, чуть ли не половину дома. Даже гостевую комнату уделили. Значит выйти из дома до следующего дня не предоставляется возможным или это очередной коварный план Одетт по спасению Кэвилла от блондинок за стенами дома? Ну да, дом умной брюнетки для них словно яд для тараканов, - я тогда…- Юстман, полная радостного оптимизма умчалась на кухню, - приму душ…по-быстрому. – Да, помыться не помешает, а то от Генри так и пахло духами Портман и Миллер, табаком и алкоголем.

Отчаянная домохозяйка Одетт трудилась на кухне, не покладая рук, судя по звукам, которые были слышны даже в душе. С одной стороны приготовить кофе – это сущее пустяки, но Юстман то об это не знает. Хе-хе! Лично Генри и его больной голове такое внимания льстило. Чёртов душ так шумел, что хотелось закопать свою голову под землю и не высовывать никогда. Да и ещё маленький Армагеддон со стороны кухни доставлял неприятные ощущение. Да уж, в повседневной жизни шёпот Одетт не спасёт от похмелья. Что же будет, когда он выйдет на свет? Словно вампир начнёт от всех шарахаться?

Кэвилл появился на кухне уже при полном параде, чистый и посвежевший, по-обычному улыбчивый и радостный (тщательно скрывающий своё похмелье). Одетт как раз закончила приготовления к «завтраку» и была крайне довольна своей работой.  Генри уж не стал вслух горевать о том, насколько Юстман, наверное, голодная, если так завтракает. Зато теперь она будет до конца жизни уверять его, что просто потрясающая хозяйка, у которой всё и всегда под контролем. С такими навыками ей бы в тюремщики, но что поделать, если заблудшая душа решила выбрать карьеру актрисы? Хотя притворяться она тоже хорошо умела.
- Уоу! – Генри взял кофе и таблетку аспирина. Вот что уж точно поможет ему спасти свою голову от похмелья. Вечером как раз будет гораздо легче, - ну, твоё здоровье,  - Кэвилл улыбнулся и всунул в рот таблеточку, а потом запил её кофе. Да, такое кофе поднимет даже мёртвого из могилы, не то что излечит от похмелье. Опять Одетт впадала в крайности при готовке. – Странно, что ты не приготовила мне наполненную твоей любовью яичницу, - сказал он уже после того, как оправился от ух какого кофе!

Странно, как Юстман умудрялась отличаться от других людей даже такой мелочью, как нелюбовь к яичнице. Нет, ну серьёзно, 98% населения планеты употребляют на завтрак сие блюдо и чувствуют себя крайне прекрасно. Но Одетт явно живёт совсем по-другому и с каждым разом она удивляет Генри всё сильнее. Даже сейчас, когда она проявляла все законы гостеприимства, Кэвилл не переставал удивляться. Вообще, данная сцена походила на какую-то рекламу выпечки, а не на обычный завтрак похмельного парня с трезвой девушкой. Хотя с такого зрелища можно рисовать миниатюру, и, может быть, что-нибудь весёленькое и выйдет. Интересно, если он об этом скажет, в миниатюрке появится экшн-сцена удушения или как?

- Хе-хе, ты такая смешная, - радостно улыбнулся Кэвилл, наблюдая за какой-то ненатуральной язвительностью Одетт. Сначала, он, было, решил, что она не обратила внимания на его речи, касающиеся ревности, и это немного огорчило Генри, но теперь он снова взбодрился. Их чувства можно было описывать по-разному, но постоянными они никогда не были, потому обе стороны всегда проверяли друг друга на наличие этих самых чувств и неважно какими способами. Все эти проверки были бы не нужны, но Генри и Одетт слишком давно не видели друг друга, и парень не был уверен, что у девушки осталось к нему хоть что-то, что он чувствовал в их последнюю встречу, - раз ты это чувство хранишь, то, думаю, у тебя его больше, чем у кого-либо. И это хорошо.

Одетт отправилась к холодильнику и стала доставать оттуда всё подряд. Кэвилл даже по спине мог определить, что девушка напряглась. Если она чувствует себя так, когда он рядом, то ему не хотелось быть тогда рядом, в этом случае. Юстман то ли что-то спросить его хотела, но боялась, то ли её смутили те намёки, что она услышала от Кэвилла. Парню даже стало немного стыдно и боязно, ведь прямо в этот момент, девушка взяла немаленький нож и стала резать им помидор. Красный спелый и сочный овощ плохо поддавался Одетт. Разрезать на две половинки, она его смогла, а вот на маленькие кусочки никак. Создавалось впечатление, что она делает вид, что чем-то занимается.

Вопрос, который так томил её душу, ужасно развеселил Генри, хотя виду он не подал. Она была сейчас как маленькая скромная девочка, а не известная актриса. Правда, лично он не знал, почему Одетт не понимала его терпения к её столь неидеальному и непостоянному характеру. Ответ так прост, а его никто не видит. Кэвилл поймал взгляд девушке и улыбнулся той самой особенной улыбкой, которую дарил только ей во времена их редких встреч.  Генри поднялся со стула, подошёл к Юстман и взял у неё нож. Для безопасности, во-первых, а во-вторых, ему было больно смотреть, как она мучается над этим несчастным, но очень вкусным с виду помидором.

- Что за вопросы, Одетт? Ты ведь и сама прекрасно знаешь ответ, – Улыбнулся Генри, аккуратно нарезая помидор. Да, в этом доме явно нужна мужская рука, - ты мне всегда нравилась такая, какая ты есть, и будешь нравиться, и эту непостоянную, колкую и иногда язвительную Одетт я не променяю ни на какую другую, - странно, но в этот момент он вёл себя примерно так же, как и она, а именно,  смотрел на помидор. Неужели вместо запретного плода, у них будет красный овощ? – И поверь, ты гораздо лучше всех тех блондинок , которых у меня, кстати, нет, поэтому я не знаю откуда ты их придумала. Так что знай, что я не терплю твой характер, а наслаждаюсь им. Ведь такой особенный он только у тебя.

Генри, наконец-то, решился посмотреть в глаза Одетт. От этого взгляда даже головная боль прошла на какой-то момент. Хотелось обнять её сейчас, но в одной рук у него был нож, а в друг чёртов помидор и эта обстановка совсем не была романтичной. К тому же, он только что с похмелья, поэтому не имеет никакого права лезть к Юстман с чем-нибудь, что больше обычно общения по разные стороны стола. Но это не значило, что ему не хотелось. Очень хотелось, но он не мог, пока она не разрешит. Чёртовы английские манеры, лучше бы он родился в Африке. Тогда бы всё было в сто раз легче и не пришлось бы чисто по привычке держаться от девушек на расстоянии полусогнутой руки.

- Эм…- может, он даже сейчас покраснел, но совсем строить из себя недотрогу не собирался, - твой помидор. - Генри протянул девушке тарелку с ровно нарезанным красным овощем, который так и просился в рот.

Юстман оставила его наедине со своими мыслями и направилась открывать дверь. Генри уже точно забыл про помидор и всё остальное с ним связанное. Даже нож, лежащий на полу, он заметил лишь через пару секунд. Дело было не в том, что Генри вот прямо сейчас неожиданно поцеловала ужасно привлекательная и нравящаяся ему девушка, а в том, что он пребывал в каком-то роде шоке. Такой поцелуй, который он получил сегодня, было не так много в его жизни, и он мог пересчитать их по пальцам (и неважно, что он не помнил, какая именно цифра от 1 до 10 является верной). Искренность всегда являлась чем-то святым для него и ему, как актёру, которого все любят и хотят только потому что он симпатичный и мелькает на экране, хотелось ощущать это чувство чаще. Конечно, обычно, все актёры находят себе кого попроще, чем Одетт Юстман, но всё-таки это тоже было своего рода достижением. И даже не достижение, как трофей, а достижение в собственной жизни. Такую награду не придётся ставить на самое видное место, чтобы ей любовались, ведь она всегда при тебе. Близкий человек, которому ты небезразличен. Что может быть лучше этой награды?

В данный момент, Генри пребывал, чуть ли не на облаках. Как и любому другому нормальному человеку, после неожиданного поцелуя, ему представлялась уже всё то, что будет с ним и Одетт, начиная с маленьких скромных свиданий и заканчивая свадьбой, а ещё позже обзаведением детьми и золотой свадьбой. Дойдя до общей могилы, Кэвилл понял, что это слишком сухо и если сказать об этом Юстман, то та перепугается больше, чем он. А потом до него дошло, что он к детям не готов, а уж к золотой свадьбе и подавно. Конечно, в 90 они с Одетт уже не будут такими сексуальными, чтобы весело щеголять вальс на каждом мероприятии. Хотя в молодости любовь до старости кажется романтичной штукой. Сейчас ему хотелось только любить и быть любимым. Уж гораздо лучше, чем выдуманные блондинки (да, звучит это жутко).

Он не знал, кто такой важный пришёл к Юстман, но лезть в её личные дела сейчас ему хотелось меньше всего. Вместо этого он лишь занялся ножом и оставшимися продуктами на столе. Готовить и резать он их не собирался, конечно. Если честно, парень даже не понимал, почему Одетт повытаскивала весь свой холодильник наружу. Тут даже лежала недоеденная кем-то курица. Кэвилл, как истинный чистоплотный англичанин, сморщился и убрал курицу обратно в холодильник, где она и должна находиться. Генри уже и подумывал над тем, что и удалиться можно, а  то и так уже слишком много вещей умудрился натворить в этом доме (и это с учётом того, о чём не помнил). Всё-таки, законы гостеприимства – вещь страшная.

Одетт, наконец-то появилась в кухне и заявила, что лишь ошиблись дверью. Кэвиллу уже было всё равно на все, и он метнулся к ней, прижав к двери из кухни. Генри оставил на губах девушки страстный поцелуй, заставив её прижаться к нему ещё ближе. Словами нельзя было выразить, как он хотел её прямо здесь и сейчас, у этой дурацкой двери, на этой кристально-чистой кухне. К чёрту английские манеры и иже с ними. Когда Кэвилл что-то хочет, он это получает. Особенно тогда, когда Одетт всеми своими жаркими поцелуями и неприличными телодвижениями просто так и кричала «Возьми меня!». Не прошло и секунды, как они сорвали друг с друга всю одежду, и Юстман повалила парня прямо на пол. На холодной плитке было не очень удобно, но это не могло равняться с жаром, который шёл от её тела. Девушка издала протяжный стон…

- Прости, что заставила себя ждать, - Одетт вернулась на кухню, прервав своей маленькой, спутанной и непонятной фразой все фантазии Кэвилла. Он бы сейчас взвыл от возмущения, но тогда бы его точно неправильно бы поняли. В любом случае, она его завела первая, так вот пусть, и мириться с последствиями. Одетт явно ещё не была знакома с перевозбуждёнными англичанами.

Несмотря на все свои развратные мыслишки, которые совсем не шли его с виду благородному виду, Кэвилл заметил, что Юстман уже не лезет целоваться и вообще выглядит так, будто ей ток что сообщили о смерти её бабушки, которую она любила всем сердцем. Генри понял, что воплотить свои грязные фантазии сегодня не выйдет и поэтому лучше даже об этом не думать. Парень закрыл холодильник, который до сих пор был открытым, и подошёл к Одетт. Нет, к стенке он её прижимать не стал, а лишь обеспокоенно спросил:
- Что-то не так? Ты выглядишь расстроенной…- Генри нахмурился, и страшная догадка поразила его мысли. Хотя после подобных вещей столь грустными не ходят, но Одетт ведь необычная девушка и вполне может быть исключением из правил. Но он не стал произносить вслух свои предположения. Если она захочет, то сама скажет, - я могу чем-нибудь помочь?

Вот как быстро счастье-то прошло, а ведь оно было таким радостным. Уже сейчас Юстман выглядит грустной, а ему не грезятся всякие пошлые фантазии. Многие люди чуть ли не всю жизнь гоняются за счастьем, пытаясь исполнить свою мечту и, когда достигают её, у них ничего не остаётся более. Но если счастье – это лишь какой-то момент из жизни человека, который может приходить или уходить в любое время, то тогда, может быть, Одетт снова будет улыбаться, а ему…нет, ему не будут грезиться пошлые фантазии. Это даже в планы не входило (и да, звучит ужасно).

Генри всегда думал, что ему лучше всего было бы пойти в психологи, а не в актёры, так как за моральной помощью всегда, почему-то, обращаются к нему. Он, конечно же, помогает, чем может, хотя не понимает, что из его качеств больше всего помогает людям. Кэвилл считал, что его многие переоценивают и потому изливают свою душу, не задумываясь над тем, поможет ли это или нет. Удивительно, но когда кто-то понимает, что его всегда готовы выслушать, то сразу начинает делиться своими проблемами. Вообще, для этого был создан кризисный центр, но когда рядом неподалеку бродит Генри Кэвилл, то зачем тратить лишние силы на то, чтобы набрать номер на телефоне. Сам актёр никогда никому не отказывал, даже если у самого с личной жизнью неблагополучно. Вот был бы он злым американцем, то преспокойно послал бы каждого к чёрту и попивал бы пивко на диване перед телевизором, а не читал бы книгу в библиотеке. Чёрт, это уже становится жутким.

Генри готов был выслушать Одетт и понять в чём у неё проблема. Даже не готов, он хотел этого. Слышать её голос можно было хоть до следующего утра, и к тому времени у него точно пройдёт позорное похмелье, что будет очень кстати. Мало ли, может, в данном состоянии он и до дома не дойдёт. Но девушка хотела другого. Того, что хочет любая влюблённая женщина – быть любимой. Женщины столь непредсказуемые создания, что никогда не знаешь, что от них ждать в последующий момент. Они вечно хвастаются своей нелогичностью и неповторимостью и оказываются правы. Что ни день, да выкинут такое, что потом взвоешь, и не будешь знать, что делать. Да, мужчинам никогда не понять женщину, а в большинстве случаев они и не хотят, так как им лучше смириться, а не задавать лишних вопрос. А то сковородкой по голове и прощая, любимая жизнь!

Ну что можно было ответить такой девушке, как Одетт? Эти три слова, которые она произнесла столь легко и непринуждённо, как будто это уже давным-давно было обыденным фактом. Может быть, так оно и было, но он не знал, что надо ответить. Генри знал, что не может на это сейчас ответить. Его чувства к Одетт всегда казались ему чем-то паранормальным  и несбыточным, а теперь стоило ему напиться в клубе и проснуться на следующее утро у неё в доме, как Юстман сразу же заявляет, что любит его. Словно кирпич на голову свалился, и Кэвилл тут же забыл про то, что девушка была чем-то расстроена. Сейчас он пытался найти в голове ответ на эти три слова и нашёл, но никак не мог выговорить. Ему было стыдно, что девушка, которая ему так нравится, может признаться в своих чувствах, а он ей нет.

- Одетт, я… - но он не успел закончить, так как она просто заткнула его своим поцелуем. Генри поцеловал её в ответ, уже более уверенно, чем в первый раз и с каждой секундой он чувствовал, что может целовать её вечно. Теперь уже было даже неважно то, что он не успел сказать. Важен был лишь этот момент, когда они вместе. Юстман стянула с него галстук и стала расстёгивать рубашку. Они оба прекрасно знали, чем всё это закончится, и какие поведёт за собой последствия. Кэвилл на миг заколебался. Его английские явно не позволяли, чтобы вот так вот утром взять девушку прямо на кухне. Да,  у них обоих это был уже не первый секс. Первый раз был в Лондоне, но тогда они напились и точно не соображали, что делают. По слухам, Одетт даже пыталась затащить его венчаться в церковь, но он отказался, и тогда она применила более сильную артиллерию, сняв номер в одном из отелей. Естественно, тогда они разошлись на том, что это ничего не значило и отношения их до сих пор дружеские. Юстман уже успела освободить его от рубашки, и тогда Генри перехватил её руки и нежно их поцеловал, посмотрев ей в глаза, - Одетт, ты уверена, что хочешь этого?

Кэвилл мог бы сейчас остановиться, извиниться и уйти, если бы она ответила ему «Нет» или  если бы он не заметил этот ответ в её глазах. Но её глаза, поцелуи и нежные прикосновения говорили «Да». Тогда Генри послал к чёрту все свои манеры, прижал к себе девушку и страстно поцеловал, показывая ей уже своё полное доминантное положение. Одетт и не протестовала, а готова была прямо сейчас отдаться ему. Конечно, нет ничего непривычней, чем занятие сексом утром на кухне, но это уж зависело от того, как кому захотелось. Вообще, если посудить здраво, то первыми гормоны заиграли у Одетт, а уж Генри она просто-напросто нагло возбудила. Такого непозволительного обращения с собственными гормонами он пережить не мог, и пришлось отправить их в нужное русло.

Генри подхватил девушку и, не отрываясь от её губ, усадил на стол, сметая с него всю оставшуюся и неубранную пищу. Вышло это не так идеально, как могло прийти ему в голову, но попытаться стоило и со второй попытки удалось избавиться от всех фруктов и овощей, а так же от ножей, которыми Одетт могла бы защититься при желании. Теперь им обоим некуда деться, и они это понимают, а Генри уже осторожно и галантно стягивает с девушки платье, проводя дорожку поцелуев от её грудей до губ.

Отредактировано Henry Cavill (2011-06-17 06:04:04)

Как легко поддаться страсти, когда желаемое столь близко, что устоять невозможно. Всем телом чувствуешь вожделение, такое порочное и горячее, его ощущаешь каждой клеточкой своей кожи. Оно пробуждает самые потаённые уголки собственного сердца и вырывает наружу, словно пробудившийся вулкан. Это лава течёт по всему телу, жаркая, пылающая, она, то появляется, то исчезает. Тебя бросает то в жар, то в холод, тело просит ещё и ещё, пока не начнёшь дрожать от наслаждения. Всё проходит медленно, время останавливается, а на самом деле пролетает быстро, как проходящий мимо поезд. Ещё чуть-чуть и, кажется, ты уже в раю. Исчезают все проблемы, все мысли растворяются в глазах, в которые ты смотришь. Ты тонешь  в них, в этой столь желанной глубине, знаешь, что это опасно, но всё равно углубляешь в них всё больше и больше. Пальцы проводят по горячей, как пески пустыни, коже. Обжигаешься, но не отпускаешь, боишься, что отпустишь, и это ощущение исчезнет и больше не вернётся. Утонул, сгорел,  исчез. Себе уже не принадлежишь, теперь ты что-то иное, неизведанное, опасное. Тобой овладевают, и отдаёшь этой волне без остатка, с улыбкой на губах, Душа в огне, все мечты  стали ничтожны, а ты словно танцуешь на проводах и боишься упасть. Всё что хочется – это держать в своих объятиях и не отпускать её.

Генри прекрасно знал, что они делают что-то неправильное, нелогичное и необоснованное. Парочка не видела друг друга очень давно, а теперь, внезапно, между ними, как-будто ,огонь зажгли. Но что, собственно, в этом такого? Два человека, которые давно испытывали симпатию друг к другу, имеют право на чувства. Генри смущался, конечно же, но желание брало верх над сомнениями. В его груди будто что-то растаяло. Кэвилл только сейчас понял, что был заморожен, вёл не самый лучший образ жизни, ходил по барам, клубам, выпивал больше положенного…теперь ему всего этого не хотелось. Если честно, ему этого никогда не хотелось, но сейчас он даже подумать не мог о подобных вещах.  Как-то вкрадчиво, незаметно, как змея, Одетт оказалась в его жизни, закрыла собой всё остальное и не отпускала от себя ни на один миллиметр.  Может быть, в эту минуту у него промелькнула такая шальная мысль, что он хочет быть только с ней. Мысли путались в голове, не давали покоя, пролетали, как реактивные самолёты, а собрать из всего этого чего-нибудь внятное Генри не мог.

Одетт очаровала его сердце. Своей улыбкой, взглядом, прикосновениями, поцелуями. Она была лёгкой, как пушинка, нежной и восхитительной. Такой невероятной, что Генри не верил, что сейчас происходит с ними. Словно во сне, он ласкал её тело своими руками, нежно сжимал грудь, вызывая из Одетт стон. Ей нравится, она без ума, хочет ещё. Кэвилл прекрасно знал, чего хочет женщина, как её ублажить. Всё равно он боялся, что сделает что-нибудь не так. Вдруг Одетт пожалеет о том, что произошло. Сейчас они оба хотят только друг друга, а вот что будет потом? Роман или интрижка? Генри целовал её тело, ласкал языком грудь, пальцами сжимал бёдра, а она целовала его, ловила на каждое мимолётное мгновение его губы, царапала, словно кошка, его спину. Кэвилл опускался губами всё ниже, ниже пупка, ниже пояса. Одетт стала от его ласк, её ладонь крайне властно сжимала его шею, требуя ещё и ещё. Он поднялся, запустил свои пальцы в её роскошные мягкие, как шёлк, волосы, притянул к себе, поцеловал и вошёл одним лёгким движением. Лицо Одетт было единственным, что он видел в этот момент перед собой. Оно было то радостным, то развратным, то полным счастья. По глазам он видел, что она к нему чувствует и не мог не ответить тем же. Дай ему волю, он бы в жизни не отрывался от этих сладких губ. Конечно, вечно целоваться нельзя, а то потом у тебя будут губы, как у клоуна, но вот быть с ней рядом…да, от этого он бы не отказался. Интересно, хочет ли Одетт того, чего хочет он? Он боялся отрицательной реакции, но не хотел признавать того, что она возможна. Юстман такая непредсказуемая, но вдруг, в вопросах любви Одетт не сложнее, чем остальные? Или всё, как всегда, будет сложно? Как иногда хочется, чтобы любовь была проще.

Генри боялся её отпустить, боялся, что она упорхнёт, словно птица в окно  и не вернётся. Бред, но у Кэвилла был слишком романтичный склад ума, а если присовокупить это с английскими манерами, то выйдет поэзия, как у Бёрнса. Но уж после секса на кухне можно попрощаться с любыми признаками галантности. Этот Лос-Анджелес с каждым днём делает его всё хуже и хуже, что поделаешь, работа такая. Хотя, Одетт частично была причастна ко всему этому, и Генри просто не мог её винить. В его глазах она была ангелом, даже в такой непотребной позе. Кэвилл застонал, почувствовав, что конец близок. Время было насладиться теми последними секундами, что им даны.  Тик-так, тик-так, ещё чуть-чуть и всё закончится именно в тот момент, когда этого не хочется. Подлость, но такова природа, ничего не поделаешь. Жар внизу его тела нарастал с каждым движением и под конец, Генри уже не мог удерживать его. Вместе с громким стоном, он услышал, что произнёс её имя. Так оно и осталось у него на губах, когда она снова оказалась в его объятьях.

Вот теперь можно было и отдохнуть немного, а то Кэвилл так не трудился уже несколько месяцев, что даже отвык. Генри ток сейчас заметила, что парочка чуть ли не лежит на столе и то, пока что, на удивление, цел. Он не знал, что теперь можно сказать, Одетт что-то шептала ему на ухо, а он улыбался, прижимаясь к её гладкому плечу. Это была настоящая нирвана, хотя, на момент ушедшее похмелье, возвращалась, и у Кэвилла продолжила побаливать голова. Но он даже не обращал на это внимания. Среди всего этого блаженства, молоток, который бьёт по голове – ничто. Он посмотрел в лицо Одетт, такую красивую, что сердце выпрыгивало из груди, поцеловал её. Это было чем-то вроде завершающего этапа…или началом чего-то нового. Казалось, что ничто не может разрушить этот момент, но тут послышался подозрительный грохот совсем рядом, и что-то грохнулась на пол. Генри обеспокоенно посмотрел на проём разделяющий кухню и коридор и заметил лежащую без сознания на полу женщину.
- Ой, Одетт,…по-моему, это твоя горничная… - Кэвилл удивлённо поднял брови и похлопал глазами. Бедная женщина, не каждый раз увидишь подобное зрелище, придя на работу. Ну, вот так всё и завершилось, а Генри даже не сразу смекнул, что почти что голый. Произошло что-то невероятное, а теперь этого нет.

И тишина.

Генри не сразу понял, что Одетт только что спихнула его с себя (и вышло это совсем не романтично) и понеслась куда-то с криками. Кэвилл, конечно, знал, что секс с ним производит на многих неизгладимое впечатление, но не до такой же степени. Это больше смахивало на истерию с приступами чувства вины на тему «что я наделала!? Как я могла!?». Генри бы почувствовал себя крайне неловко, если бы рядом не лежала бессознательная домработница. Хотя ему и сейчас было стыдно, так как его с Одетт будто только что застали за чем-то ужасно непотребным, что люди даже в обморок падают от шока. Фактически, так и было, что всё самое красивое и приятное является сам неприличным. Хотя, может, это люди вбили себе данную теорию, ища оправдания своим не самым хорошим поступкам? Но старушки в отключке – это явно плюс не в пользу теории о сохранении невинности во грехе.

Парень натянул на себя штаны, застегнул ширинку, пуговицы, привёл всё в порядок, чтобы старушки его больше не боялись. Не застёгивая, он накинул на себя свою рубашку и подбежал к домработнице, пока Одетт носилась по дому, как-будто случилось ЧП. Опа! Похоже, она снова пронеслась мимо место происшествия и исчезла. Какая практичная девушка, нечего сказать. Может быть, за ней было сложно уследить, но Генри с усмешкой на губах замечал все эти нервные движения, связанные не только с тем, что несчастная старушка благодаря ей одной ногой в лучшем мире, но ещё и с тем, что произошло до этого. На щеках Одетт горел приятный румянец, а волосы были растрёпаны, после его прикосновений к ним. Подобная ситуация была скорее каким-то новым приключением, а не сценой для стыда. Кэвилл улыбнулся, чувствуя, как настроение в данной ситуации Юстман передаётся и ему. 

Но время радоваться ещё не настало, по ужасной случайности судьбы, насладиться друг другом парочке не дали. С другой стороны, кухонный стол с набором всех кухонных принадлежностей мало подходил для постельных ласк, но что поделаешь. Кэвилл вообще боялся, что в этом доме он нормальной постели так и не увидит, так как Одетт упорно отправляла его, то в гостиную на диван, то на кухню на стол.  Стоило бы возмутиться, но английские манеры не позволяли Генри чувствовать себя как дома не в своём доме. По идее, его тут вообще быть не должно. Ан, нет, он полуодетый здесь и сидит перед старушкой на полу. Кэвилл не знал, что нужно делать в подобных случаях, а домработница, вроде, не выглядела так уж худо, чтобы делать ей дыхание рот в рот. Парень замялся и подумал, что легче будет подождать Одетт с её набором спасателя.

- Эрм…мэм? – Старушка открыла глаза к удивлению Генри. Он и не знал, что после обморока можно придти так быстро в себя. Особенно, если этот обморок не связан с алкогольным опьянением. – Вы в порядке?
- Ох, милый, я в Раю? – Спросила домработница Одетт, напугав немного Кэвилла своим жутким неземным взглядом. Где Юстман только такую нашла? Она, как только что из сериала про вампиров, причём рейтингового.
- Нет, мэм, - учтиво, словно ангел, ответил Генри, - вы у Одетт дома. Вы здесь работаете…наверное.
- Ааа…- Старушка крайне лихо уселась рядом с Кэвиллом, к его великому шоку и хлопнула по плечу, - ну, с тобой, котёночек, я как в Раю!

Через пару минут парень явно понял, что у этой непростой домработницы по имени миссис Беннет на него большие планы. Генри нащупал на полу свой галстук, с таким видом, будто надеялся, что он поможет ему справиться с весёлой старушенцией. Вообще, с её познаниями, удивительно, что она свалилась в обморок. Кэвилл, конечно, повидал на своём веку немало подобных девушек, но домработницы – это что-то новенькое. У Одетт дома вечно находишь что-нибудь новое и неизведанное, кстати, может, это всё её влияние.  Хозяйка дома появилась с аптечкой и стаканом воды. Хорошо, что не с целой бригадой спасателей, а то как потом спасать их от старушки? Генри вообще не хотел будить дракона и слушал миссис Беннет с учтивой улыбкой на губах, хотя думал он по большей части об Одетт.
- Ух, милок, я бы тебя такому научила бы, что стоны моей хозяйки были бы слышны у входа к дому! – Громко заявила старушка, хихикая, а Генри лишь кивал головой, сетуя про себя о том, что его сексуальные способности не настолько хороши, как у миссис Беннет.
- Это хорошо, конечно, - Кэвилл помог старушке встать и посмотрел на Одетт полным любви взглядом, - вижу, что с твоей домработницей всё в порядке, слава богу…

Отредактировано Henry Cavill (2011-07-01 05:37:10)

Одетт увела из дома весёлую старушенцию, оставив Кэвилла одного на кухне вместе со своими мыслями. Вроде бы даже было в этот момент весело, но Генри вдруг понял, что не знает, что ему сейчас делать. Обычно, после спонтанной ночи (которые были ОЧЕНЬ редко!) он уходил первым, но в этот раз всё было совсем не случайно, а так, будто всё это уже давно задумывалось. Точный анализ происходящего в голову лез медленно, а думать сейчас не хотелось. Кэвилл, наконец-то, застегнул на себе все пуговицы/ремни/ширинки и принялся поднимать с пола всё то, что он скинул со стола. Удивительно, что миссис Беннет  не навернулась на какую-нибудь тарелку или ложку. Тогда бы исход точно был бы летальным и Одетт вызывала бы скорую, а не такси. Хотя лично Генри казалось, что старушка не случайно завалилась в обморок, а это было частью её коварного плана. Уж больно быстро она очнулась. Кэвилл не очень разбирался в психологии, но данный случай упорно казался ему жестокой подставой.

Генри прибрался, чтобы Одетт не думала, что от него одни убытки и беспорядок. Воспитание не давало ему права заставлять девушку убирать за ним. А раз у неё ещё горничная, значит убираться – не самое любимое занятие Юстман. Генри увидел на столе тот самый пакет, которые Одетт получила перед тем, как они занялись любовью. В тот момент она ему показалась какой-то грустной, и Кэвилла просто убивало любопытство, чтобы посмотреть, что случилось.  Может быть, у неё родственник умёр. Хотя, тогда вряд ли она бы сиганула в его объятья. Только если насолить кому-нибудь. Подобная мысль задела парня, но он думал об Одетт гораздо лучше. Она была для него ангелом, спустившимся с небес. По крайне мере, Генри был уверен, что будь действительно чего-нибудь важное, то Юстман сказала бы ему. Или Кэвилла так воспитали или ещё чего, но он думал, что после «Я люблю тебя» люди врать насчёт пустяков не станут. Поэтому пакет он трогать не стал.  В конце концов, не его это дело, Одетт же ему не жена.

Оставив своё любопытство при себе, Генри отправился в гостиную, где и стал дожидаться Юстман. Девушка явно не особо торопилась к вновь приобретённой любви. Зря она так, с такими темпами Кэвилл имел особенность напридумывать себе, что было и чего не было. Как-то он был у психолога и тот сказал ему, что здесь имеется внутреннее противоречие и признаки паранойи. Но Генри в эту чушь мало верит и хоть имеет романтичную натуру, но всё равно старается придерживаться научной точки зрения. Факты всегда надёжнее предположений и выдумок. Не может же один человек с психологического факультета залезть в голову другому человеку. Хотя вот гипнозом можно. Генри слышал, что это помогает многим людям, у которых амнезия в тяжёлой форме. Да, забывать что-то совсем не круто. Кэвилл только надеялся на то, что миссис Беннет забыла всё, что она тут видела и не будет на каждом углу болтать про то, что она видела Генри Кэвилла на Одетт Юстман на столе на кухне у последней. К чему такие подробности!?

Девушка появилась довольно неожиданно и примерно так же внезапно уселась рядом с Генри на диван. Он в этот момент изучал вид из окна, где такси увозило весёлую старушку подальше от дома. Кэвилл надеялся, что больше не встретится с ней или ему придётся искать повод, чтобы избежать приставаний. А как Одетт можно об этом попросить? «Милая, твоя домработница от меня без ума, может, уволишь её?». Если уже старая горничная пристаёт к Кэвиллу, то Юстман придётся заводить себе старенького дворецкого. Если Юстман не извращенка, то и Генри не стоит бояться того, что она будет приставать к старичкам. Хотя не от неё ли миссис Беннет понабралась всякого эдакого? Интересно, часто Одетт водит мужчин к себе домой? Кэвилл почувствовал укол ревности совершенно беспочвенный, но неприятный. Это, наверное, было естественно, но Генри пока не собирался превращаться в классического ревнивца.

- Ничего страшного, - засмеялся парень, - нет ничего странного в том, чтобы подражать молодёжи. Кстати, пример то она, может, у тебя взяла. – Генри посмотрел на Одетт, сидящую рядом с ним, и в нём снова пробудилось желание. Может у Кэвилла началась своего рода мания, но он не удержался и поцеловал девушку. Не прошло и секунды, как они оба приняли горизонтальное положение на диване, не отрываясь друг от друга. Ещё бы чуть-чуть и Генри снова бы сорвал с девушки всю одежду, которую она так неряшливо надела при появлении горничной. Что-то внутри Кэвилла щёлкнуло и сказало ему, что всё, хватит! Сколько можно уже предаваться эмоциям, не думая о других!? Парень оторвался от девушки и посмотрел на неё как-то даже удивлённо, а потом слез с дивана, - я…думаю, мне пора идти. Обещаю, ещё увидимся, - Генри поцеловал руки Одетт и вышел из гостиной, а затем и из дома.

Вроде бы на улице было и не так уж и тепло, но Кэвиллу было ужасно жарко. Тело горело, словно в жаровне и требовало разрядки. Генри немного раздражало то, что ему не хватило того, что было на кухне. В конце концов, надо и меру знать. Кэвилл пришёл в себя и направился домой под холодный душ, стараясь удержать в памяти сладкий вкус губ Одетт.

===> Henry's house

Довольно сложно было сосредоточиться на чем-то одном, когда рядом Одетт. Невольно, но так или иначе, его взгляд вечно останавливался на девушке и был немного оценивающим со стороны. Генри думал, что как-то всё больно быстро произошло для людей, которые были друзьями, потом переспали, а после не встречались в течение месяца, а теперь любят друг друга. Кэвилл считал, что подобные вещи должны происходить после какого-нибудь свидания, причём не первого, а третьего или четвёртого. Пригласить Юстман на ужин после того, как она целую ночь не спала? Это ужасная идея, к тому же, парень уже и позабыл как нужно вести себя на свиданиях. Цветы, ресторан, прогулка, дом, спальня. Порядок верный, но вот как довести до него? Генри смекнул, что даже не знает, о чём можно поговорить с Одетт. Теперь посмотрев на неё, он так и видел чёрную ауру злобы на то, что в машине тишина, как после похорон. Ну, наверное, стоило подумать, что слова в данный момент не нужны и всё такое, но смахивало это на обычную отмазку. После «Я люблю тебя» говорить как-то и, правда, неохота. Ещё раз это сказать? Тогда быстро надоест. Кэвилл неуверенно смотрел на Юстман, думая, чтож с ней делать то? 
Такси остановилось довольно неожиданно. Кэвилл был рад, что они не поехали на его, а то парень в подобном неадекватном состоянии обязательно во что-нибудь врежется. Дом Одетт с виду не изменился. Большой, богатый, уютный, с садиком и вообще так и чувствуется, что на заднем дворике райский сад. Генри приник, так как знал, что если девушка его пригласит, а он зайдёт, то закончится всё очень неловко. Кэвилл вообще предпочитал молчаливый тип общения, а Юстман не такая. Она, конечно, и не Эмилия, которая вечно рвётся совершить какое-нибудь приключение. Понять, что за девушку он полюбил, будет сложно. С другими Одетт, будто прекрасная Снежная королева, а с ним. Генри больше привык к ней холодной и вёл себя также учтиво, но с симпатией. Теперь подобная тактика не сработает.

Несмотря на мрачные и неловкие мысли, парень был безумно рад, когда его пригласили. Англичане, как вампиры, не войдут, пока не пригласишь. Так и тут, английские манеры не позволяли навязываться, заходить, трогать, целовать и т.д. Это иногда раздражало, но сейчас Генри знал, что подобная тактика только лучше отразиться на их отношениях. Сейчас лучше показать себя, как настоящий джентльмен, и Одетт будет поражена наповал. Кэвилл включил все свои навыки обольщения, которые были накоплены в результате непродолжительного опыта сердцееда. Ну, кто сможет устоять перед его невинным взглядом? Хотя, Юстман и не надо было соблазнять, она итак уже чуть ли не готова к ужину. Теперь Генри чувствовал, что ведёт себя отвратно. Господи, как в человеке может умещаться столько мнений о самом себе? Будь Одетт в его голове, то сошла бы с ума. Её-то мысли, наверняка, более последовательны и спокойны. Выглядела она, как нормальная, отдохнувшая девушка, которая любит весь мир. Странно только, что при всём её образе наигранного безразличия Одетт умудрилась уволить свою домработницу. Неужели из-за него? Странно, что Юстман считает Генри любителем пошлых старушек. Бедная женщина осталась без работы, потому что хозяйка приревновала? Бразильский сериал! Кэвилл поморщился, но в дом вошёл.

Особо ничего и не изменилось в этом месте, как считал парень. Всё так же убрано, по-женски чисто и уютно. Как-будто попал в каталог IKEA. Было много красивых цветов, и Генри сразу поблагодарил Бога за отсутсвие аллергии. Как-то всё слишком идеально для такой внутренне неидеальной девушки. Наверное, и в этом доме есть свои мёртвые тараканы. В Кэвилле проснулся коварный англичанин, желающий узнать все грязные тайны Одетт. Другая более светлая сторона хотела почувствовать тонкий внутренний мир девушки и стать её частью. Генри сходил с ума с уже хотел быть рядом с Юстман таким же, как и всегда. А именно простым. Зачем выпендриваться и пытаться что-то доказать? Хотя англичане часто так делают.

Что он хочет? Крайне нетактично задавать подобные вопросы в такой позе. Одетт довольно сексуально пыталась расстегнуть свою обувь. Ну, это, естественно, был риторический вопрос. Кэвилл почти чувствовал мимолётную улыбку на столь желанных губах девушки. Парень подошёл к Одетт и оторвал её уже от неподдающейся застёжки. Его руки обхватили талию любимой и прижали к себе. Губы коснулись ещё щеки, а потом и губ. Этот поцелуй уже был куда менее невинный, чем на пляже. Они жадно целовали друг друга и явно не собирались останавливаться. Парень наслаждался каждой клеточкой её тела. Он целовал её, без надежды когда-нибудь насытиться этими поцелуями.

- Ты прекрасно знаешь, чего я хочу… - с улыбкой на губах прошептал Генри девушке на ухо, проводя ладонью по её гибкой спине. Температура в коридоре зашкаливала. Парень начинал чувствовать, что больно быстро поддаётся своим порывам. Но и в то же время вот так вот терять моменты, чтобы лишь вести себя сдержанно – тоже не выход. Генри усадил Одетт на какой-то комод и прижал спиной к зеркалу. Он целовал её губы, слегка прикусывая, шею, оставляя красные следы, а потом опустился до груди. Ладони уже проделывали знакомый путь вверх по бедру, приподнимая платье. С одной стороны, даже хорошо, что теперь им не помешает какая-нибудь домработница, не правда ли?

<---- С какой-нибудь там вечеринки

Раннее утро. Когда одна часть населения города, возможно, только просыпалась, другая еще видела n-ый по счету сон, такие люди, как Тревино, только-только возвращались с шумных вечеринок, что длятся от заката до рассвета. Естественно, парень был не трезв и очень веселый, но решительно не собирался спать. По крайней мере, пока не доберется до своего дома. А вот тут начинается самое интересное.
В прошлый раз, когда Майкл забежал к Одетт всего на пару минут (сейчас он даже не помнит, зачем), он предусмотрительно подкинул в какую-то из многочисленных ваз в ее доме свои ключи от дома. Нет, это не тонкий намек или что-то в подобном роде. Просто дом Юстман расположен так, что Тревино каждый раз проезжает мимо него. Просто по той дороге путь короче. А зная себя и то, какой он..мм..невнимательный в нетрезвом состоянии и безусловно растеряет все, что только можно, пока будет веселиться, чтобы все же как-то попасть домой, он наглым образом использовал дом подруги. Ну не ночевать же ему черт знает где? Репутация, товарищи, превыше всего.
Так вот. Тревино выбравшись из такси, облокотился на фонарный столб, фокусируя взгляд на двери дома. Что-то как назло получалось у него это с трудом, ибо все вокруг подпрыгивало. Такое чувство, что рядом с ним прыгают слоны. Но черт с этим. Парень, сдвинув брови, прямиком направился к двери, да так стараясь, будто бы его попросил гаишник пройтись по прямой линии. И после того, как он спас себя от падения удержавшись за что-то, Майкл гордясь собой, начал поправлять одежду. Думал ли он о том, что может разбудить девушку? Да нет, сейчас его волновало лишь свое возвращение домой и мягкая кровать. Он готов сейчас был выдержать все, чтобы не сказала либо сделала девушка. Он сильный и психика его крепкая. Только сейчас в его голову больно ударилась мысль, заставившая его поморщиться. Он попросту, всего лишь забыл ту вазу, где лежат его ключи. А потом снова удар в голову, от новой гадкой мысли. А не выкинула ли Одетт его ключи, если вдруг нашла? Хотя, на них была милая бирочка с его рожицей. Чеерт, я надеюсь, они целы и на месте. Только на каком? Тревино что-то бубнил под нос и, взъерошив волосы на голове, решил постучать.
Ну, вы же понимаете, что сейчас он не очень хорошо соображает? Да еще и эти больные мысли его слегка разозлили. Так вот. Удар в дверь был слегка сильным. Он это понял по шуму и тому, что дверь распахнулась. Он уж было решил, что выбил ее, от удивления распахнув рот. Но оглядев замок до него дошло, что дверь была попросту не заперта.
-Юстман, а если бы это был маньяк, а не я? – Это было что-то вроде мыслей вслух, ибо парень был уверен, что девушка еще спит. Ан нет! Когда Майкл перевел взгляд с двери в прихожую, он вскинул брови и приоткрыл рот, после чего широко улыбнулся. Его взору открылась примилейшая картина. Одетт, сидящая на комоде и прижавшаяся к зеркалу, с удивлением уставилась на него. А спиной к нему стоял мужик, в свою очередь прижимавшийся к Юстман.
-Я опоздал, и маньяк уже пожаловал? – Ухмыльнувшись, произнес парень, сдерживая хохот. Он понял всю нелепость ситуации и что он тут самый, просто наинежданнейший гость в этом доме, но выбора-то у него нет. А то, что он возможно своим появлением лишил эту парочку приятного утра, наверное, больше расстроило и разозлило их, чем смутило парня. Эта картина, конечно, вся такая милая и забавная, но он жутко устал. И единственное желание у него - это попасть домой. Хотя конечно, он бы поржал еще с этого (а забыть это утро он не даст ни себе, ни Одетт уж точно), непременно, но если он будет стоять на пороге дальше, до своих ключей он так и не доберется. Поэтому, не дожидаясь возмущений по типу «Тревино, какого черта ты здесь делаешь?! Выметайся отсюда» и прочее, он поспешил прикрыть глаза рукой и без разрешения проскользнул внутрь дома, приговаривая что-то типа: «Не буду вам мешать.»
-Сколько же у нее ваз?! – С этими слова он резко остановился, осматривая гостиную и пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Но суета и голоса в коридоре прекрасно давали ему понять, что он капец как не вовремя и сейчас вылетит из дома, поэтому слегка пошатываясь, парень начал обходить все уголки комнаты, где стояли цветы и где возможно, лежит его спасение.

Майкл Тревино был настоящим ураганом «Катрина», который ворвался в дом и разнёс все по разным углам. Кэвиллу невольно вспомнилось то, как он тут шатался пьяный и так же поразил своим непроизвольным гневом пару ваз. Неудивительно, что их поведение, похоже, так как Тревино был первым подозреваемым из тех, кто научил Генри напиваться, как безумную обезьяну. Хотя вряд ли, ведь Майкл сам, наверняка был жертвой. Он вообще наполовину мексиканец, разве они столько пьют? Кэвилл вообще должен был пить только чай, вино и шампанское, в разумных пределах, конечно же, а не опускаться до того, чтобы Одетт везла его к себе домой. Увидеть все ужасы алкоголя можно только, смотря на это со стороны, и в данный момент Тревино представлял жалкое, но при этом комичное зрелище. Парню всегда удавалось выходить из любой ситуации с юмором, удивительно только то, что он умудряется это делать даже, напившись в стельку. Бедный Майкл, что занесло его сюда, причём именно тогда, когда Генри и Одетт больше всего хотели уединения? У них, в конце концов, налаживание отношений? Как этим можно заниматься, если в дом может вломиться пьяный друг и без зазрения совести мешать свершиться очередному роману на Земле.

Одетт была в таком же недоумении, как и Кэвилл и, что самое удивительное, злилась, не настолько сильно, насколько он рассчитывал. Но раз такое дело, то Тревино просто повезло и он получит пинок под зад чуть более слабый, чем обычно. Генри же не особо боялся праведного гнева девушки, уверяя себя, что под «Я тебя люблю» получает особый иммунитет от всяческих нападок, раздражений и прочих радостей из этого списка. Да и к тому же, хоть Майкл и его друг, но завалился то он к Одетт домой, так что Кэвилл здесь совершенно невиновен, а раз так, то и наказываться его не за чего. Ну не убивают же за то, что твои лучшие друзья – сумасшедшие алкоголики, ну что в этом такого? У всех свои грязные грешки, а Тревино так грязён с ног до головы самой грязной грязью, что его самого и не видно. Серьёзно, Генри уже сбился со счёта, сколько раз у него ночевал этот беженец после очередного загула. Майки стало стыдно, и он переселился к Юстман! Чёрт, тогда Одетт срочно надо переселяться к Кэвиллу.

- Уж попозже, чем ты стал слабопередвигающимся и вламывающимся в чужие дома объектом! – Проворчал Генри, наблюдая со странными манипуляциями друга с вазами. Чего он хотел найти в них, кроме цветов? Или у того просто фобия на вазы? Какой кошмар, с учётом того, что Одетт обновила свой декор, после появления здесь Кэвилла, который сбивал всё на своём пути, ущерб от Тревино был куда больше. Генри на подсознательном уровне понял, что теперь придётся помогать своей девушке с проблемами погрома. – А ну-ка брысь отсюда!

Но парень не слушал его, а начал вести себя настолько  ненормально, что Кэвилл стал беспокоиться за здоровье друга. Мало ли чего он там выпил, но даже Генри мог спокойно и ровно лечь на диване, не сваливаясь при этом на пол, да ещё и с вазой в объятьях. Ну и что теперь с ним делать, не тащить же на себе и не выкидывать через окно на задний двор. Кэвилл только сейчас подумал, что Майкл первый, кто знает про него и Одетт. Не зная, как к этому относиться, Генри посмотрел на девушку, думая, что она об этом думает. Лично ему было всё равно, знают про них или нет, но вот Юстман, вполне возможно, ещё не готова к тому, что к ней набежит куча родственников и друзей с вопросами, типа «Когда свадьба!?». Ну, чтож, если она этого не хочет, то Кэвиллу придётся запереть Тревино в тёмном подвале или гараже и держать там в кандалах.

- Тебе не кажется, что даже если я отвечу на твой вопрос, ты забудешь его после того, как протрезвеешь. С кем ты опять так пил, что ни черта не соображаешь? – Наверное, его опять споили клубные девчонки, которые собирались возле бара и ждали куш послабее. Майкл вечно вляпывается в какие-нибудь подобные компании, а потом обнаруживает пропажу кошелька, ключей или собственного достоинства. Кэвилл даже представить не мог, во что он теперь замешан? Если был на чьём-нибудь дни рождении, то даже неудивительно, что создаётся впечатление будто парня возили по дороге, накачали пивом, наркотой и таблетками, а потом отпустили в вольное плавание.

Майкл полностью завалился на пол, смотря на парочку каким-то странным маньячным взглядом. Кэвиллу нетрудно было отметить, что взгляд друга остановился на ногах Одетт. Естественно, Генри закипел от ревности и недовольно поджал губы, стараясь держать себя в руках. Ведь Тревино сейчас мало чего соображает и это неудивительно. Поведение парня может быть непредсказуемым. Но мечты о том, чтобы друг выметался из дома, не оправдались. Вместо этого, парень вдруг начал засыпать прямо на полу. Ну, уж такой подставы Кэвилл даже от него не ждал. Почему то Генри вбил себе в голову, что теперь по пьяни спать у Одетт может только он. И всё равно, для кого её дом был перевалочным пунктом до этого. Кэвилл взял другую вазу, вытащил из них цветы и вылил оставшееся содержимое засыпающему Тревино на голову. Это его немного освежило, чем порадовало Генри.

- Нечего здесь храпеть, - парень улыбнулся, а после обратился к Одетт, - ну и что с ним делать будем? Он едва на ногах стоит. - Кэвилл, конечно, был за то, чтобы уделить бедняге комнату для гостей и там его оставить спать до лучших времён, но мало ли, вдруг у Юстман там уже забито местечко. Ведь у неё не дом, а перевалочный пункт. Как она вообще выбирала жильё неподалёку от клубов?