Каждый человек рано или поздно начинает задумываться о своем предназначении в жизни, о том, с кем он проведет свою жизнь и кому посвятит все, что будет происходить в его жизни. И когда вроде кажется, что вот она, любовь всей твоей жизни, через какой-то месяц весь пыл сходит на нет, испаряется, как вода под палящими лучами где-нибудь в пустыне Айдахо . Куда, спрашивается, все исчезает?... Не понятно. Но потом, через какое-то время, когда собираешь вещи и уходишь жить в свою холостяцкую квартирку, видишь, как тут пусто и понимаешь, чего тебе на хватало... Собираешься побыстрее и едешь в дом к матери, нарушая по пути все правила дорожного, которые только придумало государство и какие только можно нарушить на данном участке дороги. А все ради чего? Чтобы просто молча обнять и сказать: я просто соскучился! И спрятать глаза, которые ослепят любого, кто в них заглянет. Врать не хорошо, особенно маме, но Джаред объяснял это одним, точнее просто мысленно заверял себя, что так будет лучше. Для спокойствия. Для сохранения рассудка. Вобщем для всех и вся. Вот какой он благородный...  И почему следовало столько времени скрывать все чувства, прекрасно в душе осознавая, как это не просто таить в тайне. Тем более не было больше сил и совести врать. Врать брату. Это низко, по мнению Джея. Именно поэтому Джаред прекратил игру в молчанку и решил высказать, а точнее показать все, как есть на самом деле.
Парень не понимал, как можно не любить Шенимала. В нем сочетались самые несочетаемые качества, что даже становилось интересно, как так происходит. Иногда, очень очень редко, Джею в голову приходит бредовая мысль, как так произошло, что кроме старшего брата его перестало волновать все окружающее и происходящее рядом. Почему ему плохо, когда его нет рядом. Почему хочется кричать от ужаса, представляя, сколько еще будет длиться разлука. Можно перебрать кучу причин, но подходит лишь одна. Когда в жизни есть человек, от которого зависит твоя собственная жизнь, остальное становится просто неважным. Отголоском далекого и непонятного. И существует только прошлое, настоящее и будущее. В которых есть тот, которого ты любишь больше всего на свете,  который любит тебя таким, какой ты есть.  Даже если у тебя полгардероба шарфиков и много вредных, идиотских привычек. И их мало волнует, что они братья и максимум, что им полагается, так это обниматься. Не важно. Не важно это им. Никто не посмеет запретить им любить так, как есть на самом деле. Джаред чуть ли не в истерике посмотрел Шеннону в глаза. Никогда… Никогда в жизни я не посмею покинуть тебя… Никогда, любовь моя, - мысленно произнес Джей , скользя пальцами по спине Шеннона, совершенно прекратив вести себя хоть немножко прилично, полез туда, куда в нормальной ситуации руки толкать не прилично, собираясь, будучи лежа под Шенноном стянуть с того застегнутые штаны. Наверное,  вы понимаете, что выходило из рук вон плохо, хотя алкогольное опьянение уже тут было ни при чем. Когда осознаешь, что с самого детства для тебя был и остается безызменно дорогим один и тот же, стоит задуматься, для чего ты ищешь на своем пути еще что-то, еще кого-то?..  Утро приносит радость только тогда, когда Ши рядом. В нем таится необычайная душа. Душа человека, ради которого можно и душу дьяволу продать….

Глядя на них, кажется, что весь мир сошел с ума. А можно ли думать иначе, наблюдая за возрожденной двумя любящими сердцами любовью?.. За любовью, которой никакие расстояния и обиды не помеха. Ну не умеет Джаред обижаться. А если такое и случается (что очень редко), он вобще забывает, на что именно обиделся. И все как рукой снимает. Конечно он может надуться, оттопырить нижнюю губу и с глубочайшей обидой смотреть на Шеннона. Но это ему надоедает уж очень быстро. А если честно, Джаред просто не мог притворяться. Его так и тянуло снова коснуться хотя бы кончиками пальцев мягких, сахарных губ Шеннона. И сумасшествие снова кружилось в голове, сердце, в душе, которая, кажется, попадет в Ад...
Рокера часто спрашивают, почему он никогда не встречается с одной и той же девушкой слишком долго, на что тот отвечает,  задумчиво потупив взгляд ясных глаз: я уже давно влюблен, наверное поэтому… До сих пор для журналистов остается загадкой, в кого влюблен Джей. И только три человека, включая самого Лето младшего, знают, чей образ не дает покоя. Больше ему ничего не нужно. Даже собрав все деньги планеты, все драгоценности и прочие ценности, Джареду они не заменят Шенимала. Подолгу глядя на Шеннона, Джей  пытается утихомириться, чтобы не сорваться. Сложно вести себя спокойно. Особенно в те моменты, когда вокруг Шеннона крутится толпа народу, большая составляющая которых – девушки. А чего таить? Он и правда ревнует. Прямо как глупый мальчишка мечет громы и молнии, когда на Шеннона вешаются. Скажете тоже, нежный какой. Нет. Что вы. Он не нежный. И тем более не собственник. Просто какая-то неведомая сила, подталкиваемая любовью, начинает борьбу внутри. Ну а Джареду от этого не легче. Можно пытаться заменить брата девушками, можно заливать свою тоску литрами алкоголя, курить, можно начать употреблять наркотики… А толку?.. Не спасет, а только хуже сделает. Даже прямо как в романтических Сумерках получается: Ты – мой личный сорт героина. Кто же поймет их чувства, кроме них самих? И когда Джаред успел стать таким милым и сентиментальным? Да он всегда такой, когда Шени рядом. Становится мягким и на прочь теряет рассудок, тая от одного взгляда братика. Если найдете серьезное лекарство от данных симптомов.. Ой, наоборот, для большего развития подобных симптомов, позвоните Джареду Лето или сразу пришлите парочку упаковок посылкой прямо на дом. Все это конечно очень смешно, но сейчас Лето был на семьдесят седьмом небе (это его личное небо, куда могут пройти только он и Ши) от блаженства, которое волнами умиротворения и божественного наслаждения разливалось его телу. А еще его начали бесить джинсы, он был готов их сжечь на костре, предварительно полив керосином. Но потом он обязательно попросит у пепла, оставшегося от них, прощения… Как-нибудь потом, годиков через  – дцать. Кому еще, как не ему знать, что такое сидеть по ночам, закрывшись в комнате брата и прижимать к себе его подушку, засыпая только под  утро, да и то на пару жалких часов.
Джей стал царапать спину брата, стараясь держать себя в руках, чтобы не изодрать того всего, продолжая тереться об него внутренней стороной бедер. Джинсовая ткать конечно немного затупляла яркость ощущений и вряд ли их можно было назвать полноценными, однако Джи сейчас был рад и этому. Голова шла кругом, кислорода не хватало. Ребра болели от частых вдохов, руки начали дрожать, но с упорством гладили, щипали и мяли ягодицы Шеннона… Можете вызывать 911. Это острый синдром Шеннононезаменимости им. Лето. Кажется, он не лечится, но это не важно. Джареду не нужны лекарства, он только все больше и больше привязывается к брату и нуждается в нем с каждым днем все сильнее и сильнее.

Название своей болезни Джаред придумал сам. Хотя именно Томо придумал слово синдром. Знаете, только вот эти трое безумцев могли понимать друг другу. Ну и Вики, невеста Томислава, которая тоже знала  про синдром, но только в «братской степени». Больше девушке лучше было не знать, для ее же блага. В конце концов, зачем бедняжке, которая так хорошо делала Джареду маникюр, лишняя головная боль? Ей и так редко бывающего дома жениха хватает. Лето отчаянно и уверенно скрывали реальные чувства, обмениваясь в присутствии Ви теплыми взглядами и братскими объятиями, в которые в такие моменты и Томо ненароком попадал. Вики же на это говорила, что у друзей все так и должно быть. В конце концов, напомню, живем мы далеко не в каменном веке и даже не благородном 18, где было приятно петь серенады, секса без свадьбы не было, а грозный отец держал светских девочек взаперти, не выпуская их никуда без своего ведома или старших братьев… Так, о чем я вообще?
Еще в колледже Джей встречался с одной девушкой и, кажется, был с ней даже счастлив, однако та безалаберно бросила его, не сказав на прощание ни слова. Просто взяла и уехала. Лето очень переживал по этому поводу. Но на помощь, угадайте с трех раз, пришел именно Шеннон. В отличие от младшего брата от нормально реагировал на всех претенденток, которые метились в президенты. Ой, в миссис Лето, но дальше букетно-цветочного периода отношения не продвигались. Джареду становилось скучно, чувства исчезали и он бросал ту, которую до поры до времени считал любовью всей своей жизни. Наверное грустно все это, но в свои за 35 Джаред так и не обзавелся заботливой женой и отпрысками. Хотя у обоих братьев подобная мысль сидела в голове. Джей себя успокаивал, что время просто еще не пришло. Но  в какой-то степени Джею хотелось сына. И дочь. Чтобы первый был такой же обалдуй в отца, а девочка была принцессой, а далее самой завидной невестой Голливуда. Но об этом Джаред задумывался так же «часто», как о том, что следует перестать пользоваться увлажняющим кремом для лица. Полный бред, но иногда все-таки и такое заползает в его голову.  И не надо удивляться, по-настоящему приличные и разумные мысли попадают в голову Джасика редко и с большим интервалом между друг другом. В подвыпившем состоянии Джа уже несколько раз устраивал рассуждения на тему: Может будем постоянно жить вместе?. Не будем углубляться, во что подобные беседы выливаются. Нет, никто не ругается и не дерется. Просто все происходит так же, как и в данное время в данной квартире данного города Ангелов, которого больше на планете нигде нет. Для кого город звезд, для кого-то славы и денег, а для Джареда Лос-Анджелес в первую очередь город любви. Любви, в которой он купается достаточное количество, волны которой держат его на плаву. Говорят, что человек перестает любить. По мнению же Джа именно по причине, что человек перестает любить, он и стареет. Жаль, что люди не живут вечно, иначе бы эта любовь существовала до конца времен.
Воздух в спальне был наэлектризован до предела. И возможно, если распылить баллончик с лаком для волос, все загорится адским пламенем, пожирая языками все вокруг. Комната как будто сияла в лучах поднявшегося над  горизонтом зимнего солнца. Было тепло. Нет. Было до невозможности жарко, но для Джея и Шеннона это было не заметно. Им было горячо друг от друга. Происходящее было где-то за пределами реальности. Пятый элемент? Параллельная реальность? Где же они?.. Ааа, не важно. Они вместе и это самое главное, что существует для них. Губы были истерзаны, но именно в таком состоянии все ощущения еще более ярко ощущались, а сам процесс стал еще более интересный и захватывающий. Джаред был благодарен Будде для Мэри, и Аргусу Акопрафексу и Марсу, что Шеннон наконец подобрался к той дурацкой и совершенно ненужной детали гардероба в данной ситуации. Каждая клеточка разгоряченной плоти Джареда просилась наружу. Ему даже показалось, что если бы к нему прикоснулись кусочком льда, то тот бы растаял в то же мгновение, а кожа зашипела. Прикосновения Шеннона заставило Джея снова простонать от невыносимо приятных ощущений, которые дарил ему брат. Подмяв под лопатки полушки, Джар лег поудобнее и стал гладить волосы Шенна.

У каждого свое понятие обо всем, что происходит в мире. У всех свое мнение, иногда такое бредовое и глупое, что хочется заткнуть уши, чтобы не слышать этой полнейшей ерунды. Но всем рот не заткнешь, мы же живем в свободном государстве, а билль о правах человека никто не отменял, если копнуть глубже, то этот самый билль и создали, чтобы люди жили свободно, а в случае чего отстаивали свою позицию или же точку зрения.
В конце концов, а Джаред всегда себя хоть немного да контролировал в обществе, хотя в основном ему было плевать с высокой колокольни на чужое мнение (всунем сюда опять тот же самый билль о правах, будь он неладен). Ну так вот, Джей старался вести себя прилично, не трогать руками того, чего не следует и не раскатывать губу: поцелуи, максимум в щечку и один раз за интервью или другое публичное выступление. Малейшее шевеление в штанах или просто отхождение от рамок приличия могли вызвать шквал порочных слухов и смуту в массах. Это была еще одна причина помимо тех двух, почему братья не живут вместе. А братьям подобное излишнее внимание к собственным персонам ни к чему. Папарацци только дай маленькую весточку, наподобие намека дай посмаковать так они приукрасят, приправят посильней и пустятся во все тяжкие. И будет вам и Hurricane и Revolution в обществе.
Вот вам и демократия, мать ее, а однополые отношения и инцест напрочь запрещены, хоть и не отсутствуют. За инцест кажется даже статья есть… Да ладно, инцест, он везде запрещен, но однополые-то отношения разрешены и в Голландии, и в Японии, и даже в Великобритании! Опять же Лето ни в коем разе не этого поля ягоды. У них своя собственная область отношений, в которых намешаны куча ингредиентов, названия которых записываются исключительно с большой буквы.
Можете считать это неприличным, некультурным, пошлым, аморальным, да хоть полным извращением: на ваше вяканье никто внимания даже не обратит. Джей, подмятый под полуобнаженным телом Шеннона, именно подмятый (что ему ох как безумно нравилось, ведь их тела находились в самой максимальной близости друг от друга, что не позволяло даже мошке пробраться между ними), а не помятый, вздрагивал под натиском Шенимала, судорожно вдыхая воздух и со сладкими протяжными стонами выдыхая его. Люди, любящие его голос и слушающие пластинки группы бесконечно, просто не слышали, как он стонет, иначе бы с подобными звуками тоже пришлось выпускать диск, и он наверняка стал бы платиновым. Можно бы было записать их с Шеном дуэт… Извините, минутное отхождение от темы, совсем легонькое помутнение рассудка.
Происходящее в комнате вряд ли можно бы было назвать бедламом и приписать к пошлому. Это было скорее что-то особенным, возвышенным, со своей ноткой гениальности и большой, чистой любви. Без всяких розовых соплей и слоников из сладкой ваты, пропитанных конфетным запахом с действующими лицами Барби и Кена. Тут все серьезно, с сигаретами, выпивкой и взрослыми мужчинами в главной роли; и надолго. И… Знаете, как в супружеской клятве: Будьте вместе и в здравии, и в болезни, пока смерть не разлучит Вас. У них есть три составляющие части одного общего: прошлое, настоящее и будущее. Им никакие катаклизмы не помеха. Джа даже бы согласился жить с Шенноном на необитаемом острове, типа как в Пиратах Карибского моря, куда высадили Джека Воробья и Элизабет Суонн. Ну вообще вы все этот эпизод помните… Они всегда вместе, два любимых маминых мальчика, которая даже не представляет, насколько у ее любимых мальчиков на самом деле все серьезно. Рука об руку движутся вперед, навстречу новому и неизведанному. Скорее всего Джаред бы так и смеялся над глупыми романтическими историями, если бы у него не было Шеннона. Не тот он человек, чтобы верить во всю лабуду про любовь. Может когда он встретит свою единственную и неповторимую девушку, тогда его мнение изменится. Но… Сейчас и всегда для него существовал только брат, которому он до конца отдавал всю свою заботу, нежность и ту самую любовь. Джаред обессилел уже, растекаясь как мороженое на солнце по постели, но ему так хотелось снять с Шеннона джинсы, что уже началась самая настоящая мания. Парень шарил руками по всему телу брата, совершенно не собираясь вести себя хоть в какой-то степени прилично. У него была цель: снять с Шени штаны и он не собирался ее забрасывать в дальний ящик. Тяжело дыша, Джей не переставал целоваться Шенноном и бесконечно терзать пояс его джинсов, пытаясь их хоть немного сдвинуть с места, иногда губами переходя на скулы и подбородок брата, так приятно покалывающие двухдневной щетиной. Рокера уже не волновало, что губы в ближайшие пару дней будут распухшими и не самыми быстрыми темпами приобретут свой обычный оттенок. Сейчас наверное казалось, что они наелись черники, или ежевики… Был один случай, когда братья пришли к Томиславу в гости, чтобы вместе посмотреть Пилу 6. Бедный гитарист весь фильм шикал на них, а фразы: «Хватит целоваться! Смотрите кино!» и «У вас еще челюсти не устали?!» стала ходить в их разговорнике довольно часто.
- Я тоже тебя люблю…. – ответил Джаред не без того же самого труда, что и Шеннон,
- Больше, чем всех земных вместе взятых. Ты самое дорогое, что у меня есть. Они не боятся, что их чувства угаснут. Подобная ерунда равносильна тому, если в городе появятся кентавры. Даже не знаю, откуда у него такое сравнение появилось!

Cамое большое сумасшествие возрождается, когда начинаешь хоть ненадолго проходить в себя, а потом снова и снова теряешь рассудок, совершенно не понимая и не собираясь понимать, что делаешь. Ээээй, осторожней на поворотах, скажете вы! Но вас никто не услышит, к сожалению или наоборот к большой радости. В конце концов, в данном промежутке времени нужно было присутствовать с самого начала, чтобы понять, как же так получилось. А кто это все затеял, кому в голову молния ударила?... Все начиналось так невинно, с бойни подушками, а теперь… Теперь остается радоваться, что в доме они одни. Ну, за исключением Йоды, которая, как приличная собака, покинула помещение после того, как парни ее видимо своим поведением разбудили. Джаред был ей премного благодарен, поскольку та не стала гавкать и прыгать по комнате, а то так бы все испортила.
Ребятам нравилось быть вместе. Более приятного занятия просто и придумать нельзя. Конечно, можно было бы поумерить свой пыл, но это не требовалось в создавшейся ситуации, которую они сами и создали. И было не важно, что скоро день будет в самом разгаре. Шторы были закрыты, хоть и не совсем плотно, да и дел особых не было. Поэтому можно было продолжать валяться в постели, полностью поглощенные друг другом. Вели они себя боле-менее тихо, но значительно громче, чем в студии или в гостиной бедного Томо, который под конец начинал их терроризировать, чтобы те кааапельку  утихомирились и стали вести себя чуть спокойнее. Одногруппник ничего против этого не имел, просто иногда парни совсем распоясывались и ремень бы тут пригодился очень.  Том не то чтобы ругался, просто смотрел такими глазами, что потом даже немного стыдно становилось. Но получая в подарок от добродушного хорвата гигиеническую помаду с распростертыми объятиями и словами благодарности. В ванной рокера вы всегда найдете кучу всевозможной косметики, начиная от тоников для лица и заканчивая подводкой для глаз. Творческая личность, в конце концов, хоть Джей и старался использовать поменьше косметики. Только вот помадой придется пользоваться теперь чаще, чтобы губы в порядок провести. И не приведи чего доброго, если мама позовет обоих братьев погостить, уж слишком странно это будет выглядеть….
Было определенно жарко, что Джа даже засомневался, делать ли очередной вдох или пока повременить, вдруг обожжется? Только вот мысли улетучивались с невероятной скоростью, сменяясь друг другом и пропадая бесследно.  Если бы было можно остановить время, Джей бы обязательно сделал это, чтобы продлить происходящее безумие еще подольше, чтобы вот так же бояться вдохнуть и окунаться в жаркие поцелуи, касаясь любимого брата каждую свободную секунду, а именно все - все - все… 
Борьба с джинсами все еще продолжалась и Джаред, кажется, стал одерживать победу. Было абсолютно не понятно, как он дернул джинсы, что железная пуговица на поясе брата странно звякнула. Парень сделал задумчивое лицо, будто совершил чудо из чудес и посмотрел Шеннону в глаза.
- Что это было? – спросил он, но так и не дал Шенну ответить, лизнул его в губы и бесцеремонно стал того целовать, одной рукой стягивая джинсы, а другой удерживая того за шею, совершая своим языком невообразимо приятные вещи. Джареду просто хотелось верить, что он таки расстегнул Ши джинсы, облегчив его учесть. Наверное не станем вдаваться в подробности, о чем думал Джа в эту минуту, снова спуская руки на столько привлекательную часть тела Шеннона, продолжая свое обследование.

Очень странно было осознавать, что Джаред начал ненавидеть джинсы. Он вдруг почувствовал их такой бесполезной и невыносимо вредной частью гардероба, что в глазах потемнело от невыносимого чувства поскорее избавиться от них самому и помочь избавиться брату. Если у вас когда-нибудь завяжется бой подушками, лучше сразу избавьтесь от джинсов, в противном случае вы тоже будете на них злиться, что сейчас делал Джей. В такой жаркой ситуации его миссия: Я спасу тебя от джинсов! выглядела до ужаса комично. Взрослый человек, успевая целоваться и по пути касаться каждого сантиметра нежной кожи Шеннона, изучая с особой тактильной наблюдательностью, насколько он идеально и крепко сложен, при этом как только мог пальцами цеплялся за пояс. Джея всегда привлекала сила, которой обладал его брат. Тело Шенимала всегда было в отличной физической форме, при этом он никогда не был худощавым или наоборот слишком уж в шварцнеггеровском стайле. Парень просто обладал крепкими мышцами, которые Джей всегда любил гладить, иногда пощипывать и просто касаться едва уловимо кончиками пальцев. Иногда это переходило в тесные объятия и подобные этой сцены. Но это конечно же когда они были одни, в противном случае Томо сначала за всем этим с улыбкой наблюдал, а потом бы парни от него получили, потому что нужно было собираться на интервью или записывать песню, а не протирать пятой точкой стол или, что случалось не так уж редко, звукорежиссерский пульт…. Все эти истории можно вспоминать до бесконечности, особенно когда их пересказывал, когда парни умудрялись в очередной раз провиниться перед хорватом, смирившимся со своей участью всегда видеть их любовь и принимать все, как есть. Джей же в свою очередь был очень счастлив за Томислава, который очень сильно любил свою невесту и был к ней безразмерно внимателен. Каждый из троих марсиан был счастлив по-своему: Томо с любимой девушкой, а братья – друг с другом. Наверное, именно это и называется настоящей мужской и самой доверительной дружбой, какую только можно представить. Когда в группе играл Мэтт, Джаред так же относился к нему с доверием, однако рассказать об особенных отношениях, которые связывают его с любимым братом, он не мог. Он просто думал, что второй гитарист не примет данную ситуацию так же, как Томо, по крайней мере о понимании тут и речи бы не шло, хотя в целом в группе между всеми участниками царило полное спокойствие и всеобщая поддержка…
Джаред знал точно, что общество признание братьев (если бы они конечно во всем признались) не приняло. Страшно подумать, что бы стало происходить. Им бы навсегда пришлось забыть о покое, да еще бы и мать подставили под удар общественности. Начались бы постоянные разбирательства, конференции, а какой-нибудь умник еще бы и в суд подал, чтобы взыскать средства за моральный ущерб. Кажется с одной стороны, что это чушь, но с другой стороны рокер никогда бы не хотел, чтобы подобное случилось. Именно поэтому братья скрывались, как только могли. Не то чтобы скрывались, просто вели себя так, как подабается в нашем очень правильном мире. А ведь несколько веков назад подобные отношения не считались чем-то из рук вон выходящим. Наоборот, отношения между мужчинами считались более выразительными и красивыми, чем какие-либо другие. Об этом писали как историки и хроникеры, так и просто писатели - романисты и фантасты, например, Энн Райс. Джаред много читал подобной литературы, иногда думая, каким бы он был в то время. Естественно, Шеннон был бы с ним и это совершенно не обсуждалось. Парень улыбнулся, обвивая Шени ногами и вцепляясь пальцами ему в плечи так, что костяшки приняли цвет только что вытканного полотна, снова сливаясь с ним в едином поцелуе, который нельзя было сравнить ни с каким другим. Джаред уже несколько раз убеждался, что данные поцелуи нельзя ничем охарактеризовать и сравнить с какими-то другими, например, с поцелуем с девушкой. В моменты, когда он был полностью поглощен Шенималом, парень просто забывал, что в мире есть девушки. Это как самый сильный наркотик, который даже с героином не сравнишь по силе привыкания, только вот ломка сильнее. День Рождения. Шен всегда делал особенные подарки для своего любимого брата, но этот был самым лучшим, какой только можно себе изобразить в фантазиях. И сквозь свои поцелуи Джей старался выразить все свои чувства, которые в нем жили, которые рвались наружу.
Было четкое ощущение, что плотная ткать прилипла к горячей коже, будто хотела стать вторым слоем. Глупое, конечно, сравнение, но другие мыслей наотрез отказывались появляться в светлой голове музыканта, поэтому Джаред с трудом оставив бедные плечи брата в покое, одним движением опустил свои руки на ягодицы Шеннона, снова начиная их мять и как бы подтягивать их к себе. Запустив руки в карманы джинсов Шенимала, Джаред стал стягивать штаны с брата, не без труда конечно. Положение обоих было тесным и достаточно жарким, поэтому вы должны понять действия Джея, который уже изнемогал и проклинал чертовы джинсы всеми ему известными словами.
- Я сейчас рассплавлюсь, - хрипло оповестил он Шеннона, продолжая стягивать с братика штаны, как только мог. Парень уже даже не хотел представлять, что будем с ними, если пролежать в джинсах еще минут 20. Пиши пропало, наверное так.

Мама, мы все тяжело больны, мама, я знаю, мы все сошли с ума… Вот те слова, которые иногда хотелось сказать Джареду в один и тех адских дней, когда Шеннон где-то отсутствовал, сидя в гостиной материнского дома, прижимая колени в животу и попивая горячий шоколад , внимательно слушая рассказы матери о том, какие они были озорные в детстве, хотя особых хлопот ей и не создавали. И если бы она хоть раз заметила, что в такие моменты глаза Джареда стекленеют и взгляд теряется, то она наверняка бы все поняла… Парень иногда думал, задумывалась ли она хоть раз в жизни о возможной чрезмерной близости своих сыновей? Вряд ли конечно, но бредовая мысль таки забиралась в голову рокера, лежащего на кровати брата и,  глядя безжизненным взглядом в потолок. Вот такая вот ерунда, жизнь без друг друга, все равно что юг без солнца. И откуда только такие сравнение вобще в голову приходят…
Джей уже несколько раз поклялся, что в следующий раз, когда задумает борьбу подушками или просто будет рядом с Шенноном, сразу переоденется во что-нибудь, что по - легче по текстуре и по съему. В конце концов,  джинсы уже прикипели. К тому же и без них было бы так же жарко. Ведь причина была не в том, сколько градусов на улице, а в том, что твориться в этой комнате, если ее после всего этого вобще можно было комнатой назвать… А вобще, после всего того, что парни сделали с кроватью, оба  просто обязаны были на ней жениться. Но суть не в этом. Джареду дай волю, так он и с Шенноном узаконит отношения. Но, как было оговорено выше, данные отношения запрещены, а виделись с Шеном они и без всяких там обручальных колец и вечных клятв. Кажется, это полный бред… Вроде бы человеку уже 38, нужно остепениться, а он с каждым годом все больше возвращается к подростковому периоду, когда море по колено, а юношеский максимализм так зашкаливает, что ничего особо путного не выходит. Парни знали о существовании старости, но она забыла о них или же просто-напросто даже не знает о них. Что очень хорошо. Опять в голову влезла мысль о вечности, которой не существует. Вечная только Черная дыра в космосе, да и то не факт.
Стоны постоянно отдавались эхом в ушах, иногда громче, иногда тише. Но безызменно и постоянно. Наверное,  должно было произойти что-нибудь глобальное, чтобы заставить их оторваться от друга. Но, ничего подобного не происходило и даже не собиралось, поэтому братья только еще больше погружались в свой мир, абсолютно не думая ни о ком и ни о чем постороннем. Может для вас это и плохо, просто потому, что вы никогда не могли себе позволить кого-то любить больше, чем свою жизнь. Кроме как сочувствия, тут к вам не выразишь. Естественно спорить тут бесполезно. И никто не собирается этого делать. Просто если у вас есть какое-то мнение, что так не делается, то просто выйдите вон и не мешайте людям, которые действительно влюблены. Возможно, когда пройдет много-много лет, Джей задумается, как так произошло с ним, что он полюбил больше, чем всех остальных земных вместе взятых, своего собственного родного брата. Но это будет еще так не скоро… И лучше, пусть не происходит никогда. Рокер часто думал, как бы сложилась его жизнь, не будь у него Шеннона. Он представлял себе жизнь обычного среднестатистического мужчины,  но в какой-то момент в сердце начинало больно щемить, и он бросал эту затею, радуясь, что Шенн у него все-таки есть и никуда они друг от дружки не денутся.
Утро начало безалаберно лезть в не слишком плотно зашторенное окно спальни. Джею конечно было без разницы, но царивший до этого в комнате полумрак ему нравился намного больше. А вот встать и закрыть шторы до конца, конечно же, никто не собирался. Все присутствующие в этой обители были слишком заняты… Заняты друг другом, с позволения нужно сказать. И это не порнография! Неизвестно, каким образом Шеннону удалось провести столь сложную операцию, но у него все-таки получилось стянусь джинсы с брата, за что Джаред стал так терзать его губы в качестве благодарности, что вобще мысль от Томо Милишевича про челюсти тут же появилась в голове. Правда теперь обнимать братика ногами было заметно сложнее, но Джей эту идею не оставлял в покое, так же как и ту важную операцию под грифом секретно, продолжая стягивать с Шеннона джинсы, что теперь стало на удивление успешней, чем было до этого. И, наконец,  в руках Джареда уже был не жесткий пояс плотной ткани, а резинка боксеров от Кельвина Кляйна. Мягких и тонких. Джа возликовал как ребенок, которому подарили долгожданную железную дорогу. Слегка закусив губу Шенимала, Джаред улыбнулся и сказал:
- Ты лучше железной дороги…
А затем понял, что Шен не сразу поймет, что он этим хотел сказать. Но мысль, что он поймет обязательно, плотно сидела у парня в голове. Они же всегда понимают друг друга, даже без слов.

Джей усмехнулся, готовясь ответить на колкость брата, но не успел. Рот оказался занят, а тело пробило тонкими электрическими зарядами, когда рука Шеннона оказалась под резинкой светло-голубых боксеров. Думаете он все еще мог помнить о железной дороге в этот момент? Да ни за что. Джаред протяжно простонал, подаваясь вперед еще ближе к брату, сокращая уже неизвестно какое расстояние между ними - его просто физически уже не было; шаря руками по его телу, снова начиная спускать серые джинсы, умудряясь при этом опять мять разгоряченную плоть Шенимала, стремясь как можно скорее оставить того без тканевых оков. Вам лучше не знать, какие мысли сейчас закрадывались и глубоко оседали в голове младшего Лето, разыгрывающие его подсознание с каждым стоном Шеннона, который, казался, заполнял собой каждый свободные уголок спальни, еще долго отдаваясь в голове Джареда.
Две публичные персоны, два самых желанных музыканта современности, два самых красивых брата по версии журнала People. Журналисты не устают смаковать подробности их жизни, а девушки ужасно радуются, когда братья посещают различные публичные мероприятия без сопровождения пассий. И все бы ничего, что такого в этом, спросите вы? Да тут много чего подмешано в глубине, если разобраться, вы же видите только поверхность. И зачем им девушки, веди ни один из них не носится в сумасшедшем поиске своей единственной. В их жизни отношения, что-то приходящее - уходящее, что довольно расстраивает Констанс Лето. По женщине заметно, что ей уже хочется понянчиться с внуками, однако сыновья не торопятся вести никого их своих пассий под венец. Кстати, раз уж речь зашла о пассиях. Как уже стало известно ранее от достоверного источника, Джей весьма болезненно реагировал на всех и каждую из девушек брата, фыркая и устраивая ему сцены ревности как самая настоящая жена. В глубине Джаред осознавал, что не имеет никакого права вести себя подобным образом, но ничего не мог с собой поделать, ибо чувство ревности зашкаливало по всем параметрам и не позволяло Джасеню вести себя в складывающейся ситуации как нормальный мужчина. Мать очень переживала, но никак не могла понять, почему младший так относится к выбору брата. А стоило ей начать вести беседу, что очередная подруга Шеннона в общем-то была бы тому неплохой женой, как Джаред делал такое страдальческое выражение лица, что мать сразу начинала беспокоиться, не заболел ли ее младший сыночек, и переводила разговор в другое русло. Не может Джа ей признаться, что просто-напросто ревнует Шеннона к каждому столбу, и движут им далеко не братские чувства. Констанс бы не очень хорошо поняла и потребовала бы объяснений. А сделать этого Джей не мог - иначе бы все выплыло наружу. Так что приходилось вести себя как полнейший идиот и говорить в нужный момент о том, что он просто устал и пойдет поспит у брата в комнате. И все начиналось сначала. Джаред подходил к зеркалу и старался рассмотреть зияющую на месте сердца дыру, которую без Шенни просто нереально чем-то заполнить. Как-то раз осенью на улице разыгралась жуткая гроза, и Джей посреди ночи, чуть ли не вприпрыжку умчался в комнату к Шеннона. Забравшись к тому побыстрее под одеяло, парень клацал зубами каждый раз, когда за окном яркая молния озаряла небо, а от грома закладывало уши. А утром мама далеко не во время вошла в комнату, обнаружив Джареда спящим прямо на Шенноне. И слава богу, что они были накрыты одеялом, ведь пришлось бы придумывать версию, почему Джи спит в постели старшего брата без одежды. Поэтому на радость Шеннону и Джареду Констанс во время завтрака только умилялась, какие у нее дружные и заботливые друг к другу сыновья. (Версия для мамы от имени Джея: Ты же помнишь, что я с детства боюсь грозы, а Ши всегда меня спасал от этого кошмара стихии...) Джаред и на самом деле до сих побаивался грома и молний, но все же мог перетерпеть и заснуть сам. Но ведь это был лишний повод добраться до любимого братика! 
А теперь давайте уберем ваших детей от наших голубых экранов. Ведь Красная шапочка им будет гораздо полезнее: она учит добру, сострадания и еще чему-то там... Вобщем хорошая сказка. Ну а мы продолжим, ведь парням абсолютно не хотелось останавливаться на достигнутом. С трудом оторвавшись от припухших губ Шеннона, Джей перевел дыхание и коснулся губами нижней губы Ши, чуть прикусывая ее и облизывая кончиком языка, затем стал целовать его скулы, при этом обтираясь об его тело своим, каждый раз постанывая при прикосновениях, которые приносили уйму удовольствия.
- Будем у мамы играть ею все ночи напролет, - засмеялся Джаред, снова прикасаясь к губам Шеннона.

Джаред слегка усмехнулся, когда заметил, что Шеннона его смех нисколько не обрадовал, когда парень уселся ему на бедра и посмотрел на него чуть потемневшими глазами. У Джея внутри все завыло, словно дикое животное действительно проснулось от долгой спячки. Лето младший поднялся на локтях, устремляя на брата полный желания взгляд, когда тот избавил его от джинсов, которые тоже убрались куда подальше в непонятном направлении. Наверное, стоило бы поставить возле кровати корзину для белья, но опять же не было никакой уверенности, что вещи в порыве страсти будут оказываться там. Вряд ли кто-то будет так зациклен на сохранности вещей. Йода конечно может потом провести свое расследование: покусать джинсы, попробовать на вкус ремни и прочее - прочее... Стоило Джею только открыть рот, чтобы ответить брату - ему нравилась его грубость - но он снова не успел, потому что любимое тело снова прижимало его к кровати, а губы снова слились в поцелуе, который сводил с ума все естество Джареда. Рокер застонал громче на насколько октав, чем до этого, стягивая с Шеннона джинсы, помогая уже чуть ли не ногами. И когда он коснулся бедром уже не плотной джинсовой ткани, а нежной кожи Шенимала, Джей с такой радостью и натиском стал целовать Шеннона в губы, увеличивая темп и совершенно переставая дышать. Потребность в кислороде показалась ему такой ненужной и неважной, потому он и не думал вдыхать снова. Кое - как справившись с собой, Джаред оторвался от губ Шеннона и ущипнул того за ягодицу.
- И во что мы будем играть? – спросил он, закусывая нижнюю губу и делая задумчивое лицо. Джа специально задал такой компрометирующий вопрос, прекрасно зная, каков будет ответ.
- Железной дорогой тоже ведь вместе можно играть, - продолжал рассуждать вслух Джей, царапая спину Шеннона, то и дело, возвращаясь к полюбившимся ягодицам.
- Мама, наверное,  обрааадуется…
Джаред  лизнул Шеннона в мочку уха и содрогнулся под ним от беззвучного смеха.
- Чур, играем у тебя на кровати! – выпалил младший братец, снова целуя Шенню в губы. Это стало как будто игрой, или же необходимостью. Скорее всего и первым, и вторым, потому что Джей то и дело резко прерывал поцелуи, возобновляя их снова с большей страстью, безостановочно лаская своим языком язык Шеннона, словно боясь что-то важное упустить. Джар уже давно бросил затею оказаться на Шенне, потому что ему нравилось принимать всю силу ласк братика не себя. Джаред чуть ли не мурчал, когда руки Шеннона оказывались под тонкой тканью боксеров, которые его сейчас тоже не радовали. Парень подумал про древних греков, или римлян, которые ходили лишь в туниках, подпоясанных ремнями из кожи животных, жестких трав, украшенными драгоценными металлами и камнями. Джи вздохнул и улыбнулся сквозь поцелуй,  думая, что никому никогда не отдаст Шеннона целиком. Это выше его сил. Воздух, повисший в воздухе, обладал эффектом, словно где-то рядом началось извержение вулкана, но парни, как обычно, это пропустили. Можно было бы, и попробовать затушить пламя, но оно разгорелось бы уже минут через пять с большей силой. Младший Лето запустил одну руку в волосы брата, пропустив их сквозь пальцы, и снова стал спускаться по его телу, уделив внимание каждой клеточке кожи, прикосновения к которой дарили приятное покалывание во всем теле. У Джареда было ощущение свободного полета в лучах жаркого солнца где-то посреди пустыни, настолько его тело было разогрето от выводящих из ощущения реального времени, ласк Шенимала. Музыкант был так счастлив и горячо благодарен матери, что она не забрала их к себе на Рождественские праздники, ведь тогда бы Джей не получил такого жаркого подарка от своего любимого брата. К тому же, в голове Джареда плотно засела мысль о том, что же получит в свой 40 день Рождения Шенимал. Парню очень хотелось сделать этот день незабываемым, может быть даже исполнить что-то такое. чего просто так никогда не сделаешь.
- Напомни мне, говорил ли я тебе, как сильно тебя люблю? - спросил Джаред, шепча Шеннону прямо в губы, оттягивая резинку на боксерах брата, касаясь кончиками пальцев полыхающей кожи.

За время, что братья вместе не как братья (ну вы поняли) у них накопилось немало случаев, когда вот еще секунда и их бы спалили вместе с потрохами чужие люди, не относящиеся к ним так, как Томо Милишевич, и вобще ничего не знающие об их слишком близких отношениях. И случайным свидетелем могла стать и мать братьев, и осветители, и Мэтти  (в тот раз Джей немного под простыл и у него разнылась спина, и когда Шеннон стал растирать братскую спину прогревающими мазями, Джа не придумал ничего лучше, как полезть к нему целоваться) и даже Ладбрук. Угадайте, кто такой хороший, что во время успевал разнять братьев, да еще и придумать хорошую версию того, что произошло «на самом деле». Конечно же Томик! И ему Джаред был так благодарен, что просто словами не объяснишь. Да и Шеннон испытывал к хорвату не меньшую благодарность, чем его младший брат. Кстати, про тот случай в тур-автобусе. Все снова случилось очень удачно, потому что именно Томо услышал, что что-то не так. И уже потом, когда все боле-менее легли спать, Том сказал, что у Мэтта появились кое-какие подозрения и он даже подумать боится, чем они так занимаются… Благо, что эти подозрения так и не подтвердились и сам Воктер благополучно забыл про этот случай, хотя Джаред не раз ловил на себе любопытствующий взгляд, когда обнимал Шеннона. Или же это просто паранойя…  Но, что правда, так это парням нужно быть осторожнее, чтобы лишние нежелательные персоны все так же считали их очень дружными братьями. Ведь так будет лучше, да? Для всех.
- Нет, я без нее не могу. В конце концов, она будет прикрытием. Если что скажем маме, что кровать рухнула в связи с новой аварией, которую мы устроили на этой железке, - хохотнул Джей, в деталях представляя сначала аварию, потом обрушение кровати и удивленное лицо матери, которая пренепременно потребует объяснений, дабы произошло бы все это глубокой ночью и обязательно разбудило Констанс. Вот вам смешно, а братьям пришлось бы расхлебывать все до конца жизни и успокаивать мать, что в общем-то все не так уж и плохо…. Ага. Все отлично.
- Быть игрушкой в твоих руках? – спросил настороженно Джаред, зажимая между бедер Шеннона.
- На такой расклад я согласен, как видишь, уже сейчас, - улыбнулся он, усиливая поцелуй с братом, который опять читал его мысли и прекрасно знал, что нужно им обоим. Как видите, все предыстории давали больший ход на зеленый свет, который все больше и больше разгонялся и простым тормозом тут не обойдется. Даже трудно представить, что же глобальное должно произойти, чтобы утихомирить парней и разорвать их пылкие касания и поцелуи. Тут даже Милишевич был бы бессилен. Но  его тут нет. Так же как нет матери, нет Ладбрук и Йоды, которая скрылась, скорее всего, в гостиной. Либо ей стыдно на это смотреть, либо она просто очень приличная собака, которая где-то глубоко в себе понимает, что так надо. Смешно подумать, что породило такие мысли в Джареде, но они, как вам уже понятно, тоже не задержались в нем надолго. Единственным, что давно не покидало его головы, сердца и души, был Шеннон Кристофер Лето. Любимый.  Незаменимый. Самый дорогой. Вот вам и жизнь замечательных людей. Вам не покажут этого по телевизору. Да вы даже и представить себе такое не можете, разве что где-то на подсознательном уровне после прочтения какой-нибудь интересной книжицы про любовь какого-нибудь принца и его придворного пажа, который по совместительству был его родным братом, только принц об этом не знает, потому что их еще в младенчестве разлучили. Прошу прощения за бессвязную и лишенную смысла речь, про книгу, название которой, напрочь, выбило из головы. Но в каждой глупости есть доля правды. Только вот Шенна и Джасеня никто не разлучал, и они прекрасно знают, что являются родными кровными братьями. Запретный плод сладок, а с каждым предложением мы все больше и больше убеждаемся в этом.
Еще несколько заходов, и Джей все-таки снял с брата эти хреновы джинсы, которые были жуткой помехой для них. Эврика, однако! Джаред, ликующий от накрывшего сумасшествия, едва слышно прошептал три заветных слова, состоящих из самых любимых букв алфавита, решил вложить в последующий за этим поцелуй всю свою нежность, которой он только проникался к Шеннону, осторожно закусывая нежную кожу на губах брата, оперившись правой рукой тому в грудь, кончиками пальцем выводя какой-то замысловатый узор, иногда касаясь твердого розового соска, вызывая у Шеннона легкий стон, который проникал в самую глубь сознания Джареда.

Не будем говорить, что Джаред опять стал слишком занят, чтобы прямо сейчас отвечать на слова Шеннона. Прямо посмотрите, какой он занятой. То руки, то рот занят. Был бы тут Томо, он бы обязательно опять вспомнил про челюсти.. Это же сейчас был огромный плюс, что им никто не мешал. Опять же им бы вобще никто никогда не мешал, если бы они не умудрялись тискаться у всех на глазах, да еще когда самая разумная часть группы (под кодовым названием Томо) работает, в отличие от протирающего стол и новые джинсы Джареда, который естественно не давал Шенни заниматься работой. Поэтому вам должно быть понятно, почему однажды Томо не сдержался и назвал Джареда секретаршей, обосновав подобное сравнение тем, что энная профессия тоже занимается всем, чем только можно и нельзя, но только не работой. А вобще это секретная информация.
Джаред уткнулся в плечо Шеннону и засмеялся с довольно заметной хрипотцой, будто бы после болезни, все больше и больше представляя в голове слова брата. Очень конечно весело, но его действия в данную минуту были абсолютно не в тему. Мало того, что он приплел железную дорогу, давайте заметим, что любимую с детства, так еще и ухахатывался над этим.
- А ты против? – возмутился Джаред, отклеиваясь от плеча Шеннона и оттопыривая нижнюю губу.
- Поджал кровать для родного брата? Я же говорю, - начал он по - новому, - Свалим все на железную дорогу. Хотя знаешь, вряд ли она все-таки поверит. Она же мать, и будь я на ее месте, я бы не поверил в бред про железную дорогу, - рассуждал Джей так, будто бы они сейчас не были заняты чем-то особенно важным, а просто пили кофе где-нибудь под навесом. Конечно, долго все это не продлилось.
- Я слишком много говорю, да? - спросил Джей наконец у брата, глядя на того извиняющимся взглядом.
Вобще не понятно, каким образом Лето младший разговаривал в подобной ситуации, когда надо только целоваться, целоваться и еще раз целоваться. Это очень важное дело и не идет в сравнение ни с каким-либо другим. Так что перестав погружаться в роль обиженной стороны, Джасень хмыкнул и как-то  саморазумеюще поцеловал Шеннона, успевая при этом и сделать вдох, и спихнуть с кровати джинсы, которые скорее всего приземлились на ножной коврик у кровати, и залезть руками тому под боксеры. Прямо идиллия, честное слово. Невозможно было определить, сколько времени уже прошло и сколько еще пройдет до того, как они угомонятся. Но, раз у обоих братьев сейчас свободный график, а именно так называемый отпуск, почему бы не посвятить себя чему-то особо важному и чрезмерно приятному? Тем более это же зимние праздники, в которые Джею посчастливилось появиться на свет, а значит, все мечты и желания сбываются, как и все остальные рождественские чудеса. Да, этот парень до сих пор верил и в Санта Клауса и в Микки Мауса и в силу кофе и сигарет. Творческий человек с самыми творческими тараканами в голове! Едва волшебные руки коснулись уже довольно давно возбудившейся плоти Джея, что парень аж вздрогнул и закрыл глаза от накрывшего удовольствия. Прости меня мама, прости меня, - подумал Джаред, вжимаясь в подушку и прижимаясь к Шеннону, словно хотел слиться с ним воедино. И такое спокойствие накрыло Джареда от свободы, что они вдвоем и никто им не помешает. Никто не кричит: Покажи мне страсть, Джей! Вспышка. Покажи мне отрешенность, внутреннее опустошение! Вспышка. Покажи мне неистовую интеллектуальность как способ выживания в этом мире! Вспышка. Спасибо, Джаред, ты был великолепен. Они одни в своем маленьком мире, путь в который для посторонних закрыт на сотни тысяч замков. Все, что ему сейчас было нужно, это быть тем, кто он есть на самом деле. Быть таким для Шеннона. И даже если и придется сделать что-то весомое, то только с ним.

В тур-автобусе марсиан часто заводили беседы о вторых половинках: Томо довольно давно уже встречался с Вики, да еще когда и Мэтти был в группе, тот тоже рассказывал довольно многое о Либби; и только братья Лето не могли похвастаться длительностью и постоянством своих отношений с девушками, поэтому просто поддерживали завязавшийся разговор. Мэтт бесконечно поражался, как это братья Лето и до сих пор без единственной спутницы жизни, на что Джей только пожимал плечами и в очередной раз закуривал. И только Томо знал, откуда у Джея засосы, кто случайно расцарапал спину Шеннону и почему у обоих братьев истерзанные и распухшие губы, для быстрого восстановления которых заботливый хорват единственный в группе тратился на гигиеническую помаду. Воктер несколько раз несколько раз шутил, не провели ли братья ночь вместе, совершенно не догадываясь, на сколько оказывался прав. Джа и Шеннон быстро отшучивались, что давало перевести разговор в другое русло, храня свою тайну под покровительством херувима Милишевича. Смешно, но ведь у каждой пары есть свой покровитель, а у наших не самых обычных возлюбленных им служил Томислав. Это и есть дружба. Настоящая. Крепкая. Мужская дружба, которой непосвященным просто-напросто не понять.
С самого детства Джаред стремился познать все его окружающее как можно глубже. Но еще больше он стремился познать это вместе с Шенноном. И если это привязанность, привыкание, если Шен самый сильный наркотик, тогда младший из Лето - наркоман с убийственным стажем. Солнечные лучи отражались в теплых глазах Шенимала, придавая им загадочности и хищности. За окном кипела жизнь: люди куда-то спешили, ездили машины, и только здесь время остановилось. Сейчас Джа готов был поспорить, что любовь является смыслом жизни, а Шеннон стоит того, чтобы жить. В голове Джея бесенята развели адский костер и устроили вокруг него пляски, все больше распаляя своего обладателя. Он понимал, что очень увлекся. Каждый поцелуй хотелось повторить с большей страстью, каждое прикосновение Шенни вызывало волну непередаваемого наслаждения, что уж тут говорить о влажных касаниях языка брата о кожу Джея и полуукусах, который заставляли парня покрываться миллиардами мурашек и воспроизводить сладкие, протяжные и теперь уже совсем неконтролируемые стоны снова и снова, раз за разом. Джи прекрасно осознавал, какие последствия остаются на его коже, но его это волновало так же сильно, как и сколько урожая собрали этим летом где-нибудь на Северном Кавказе, а именно, как вы уже поняли, не интересовало совсем. В конце концов походит с шарфом - он их любил, да и погода позволяет.
Как только Шеннон закончил путешествовать по телу младшего брата и оказался на "верхнем уровне", Джей покрепче обнял Ши, стараясь не слишком сильно полосовать тому спину, но разум его сейчас витал где-то далеко за пределами реальности и его определенно нельзя было назвать верхом приличности: все они были посвящены лишь Шеннону.
- Ты выглядишь так еще лучше, чем в одежде, - заметил как бы невзначай Джаред, снова возобновляя поцелуй, сразу же раскрывая языком губы Шеннона и проникая к нему в рот, чтобы снова завести тот умопомрачительный танец, от которого голова шла кругом. Каждый вдох был чаще, чем предыдущий, а каждый выдох сопровождался стоном, который оглушал и еще надолго откликался в голове, как только руки Шеннона оказывались ниже дозволенного. Джаред был бессилен перед Шенноном, желания скользили в подсознании, одно хлеще другого, но если бы Джею и было у кого попросить защиты, он все равно бы не стал этого делать. В нем уже не было ничего первоначального. Он был всем, что когда-то узнал от старшего брата. Как видите, у них и без елки все хорошо...

Джей уже давно перестал терроризировать себя мыслями о том, что любить родного брата так, как любил он – не принято ни в одной цивилизованной стране мира. Ну любишь ты человека того же пола, что и ты, ну езжай в Голландию, или Японию, или Великобританию. Может быть, они бы так и сделали, если бы в их случае не было все так закручено и запутано. Ведь ни одному адекватному человеку просто и в голову не взбредет понять братьев Лето. Это что-то новенькое, из рук вон выходящее для окружающих и совершенно нормальное для Джея с Шенноном. Естественно, Джа иногда подумывал, что их отношения можно чем-нибудь объяснить  с научной  точки зрения, но, не поверите, о подобном не упоминалось ни в одной умной книжке, разве что все в тех же фантастических романах. Даже порой Джаред, которого фиг заткнешь, пока  он не закончит порой такой бредовой, но пылкой речи, не находил слов, чтобы отвечать Шенну, глядя на того глазами, полными любви и пылкой страсти, а в голове прокручивая, что живет только им и засыпает, чтобы во сне еще раз увидеть его, а еще бросал все свои дела, чтобы быстрее примчаться к Шеннону в нужный момент, все время подгоняя таксиста, как повозчик вредного мулла. И в самом жутком настроении именно Шенн помогал Джею воспарять духом. Парень просто не понимал, как можно быть в ужасном настроении рядом с Шенноном. Ведь старший брат одним своим присутствием исцелял любые раны, даже если это касалось ревности к очередной его девушке. Даже если у них и было все как у людей, то что-нибудь да вечно грозилось выдать их с потрохами на всеобщее обозрение. Но, так где есть Томо, или там, где они просто вдвоем, им ничего не грозило.  Джасень даже и думать забыл, что под ними и над ними были соседи. Хотя, возможно, они были, скорее всего, где-нибудь на работе, как все нормальные люди. Это же только сейчас Лето повезло, что они вот так могут проваляться весь день в постели, уверенные на все 100, что им никто не помешает. Томо уехал с Вики к ее родителям, Ладбрук где-то занималась своими делами, а мама, мама просто по какой-то причине решила не забирать мальчиков к себе на праздники. Все-таки ей тоже нужен был покой, и пусть сыночки уже выросли, но покоя от них все только ждать и остается. Между прочим они и сейчас могут устроить кавардак в доме, например, если Джаред решит сам приготовить завтрак, а в итоге придется еще и прибираться.
В Джареде не осталось ни чего, что хотя бы издалека напоминало что-то приличное. Он извивался под горячим телом Шеннона, кусал губы брата и исцарапывал тому спину. Джей знал, что из-за него Шенну придется носить футболки, потому что даже плечи барабанщика были исполосованы красными линиями от,  пусть и не длинных, ногтей младшего брата. Даже самые заядлые рокеры любят нежности, поэтому Джей негромко замурчал, прикусывая зубами мочку уха Шеннона и облизывая ее языком. Он прямо ластился к старшему брату, ярко ощущая мускулы и твердые мышцы Шеннона на себе, обтираясь пахом об него и скользя бедрами по его бокам, стягивая с него боксеры, чтобы в конце концов угомонить свои желания. Если бы Джареду предложили отметить день Рождения где-нибудь на Майорке или Боро-Боро в компании сотен женщин, он бы все равно отказался. Сравнили тоже, старший любимый брат и куча девушек, которые как кошки будут к нему цепляться. Младший Лето ухмыльнулся сквозь поцелуй, скользя губами по мягким чувственным губам Шеннона, переходя на небритые скулы. И пусть губы уже болели, но это нисколько не притупляло ощущений. От них исходил нечеловеческий жар, который можно было объяснить только одним словом: страсть. Невероятно, но Джей никогда не чувствовал себя на вершине блаженства так, как с Шенноном. И это не плотское удовольствие. Этому не было объяснения среди обычных слов. Но каждый из парней чувствовал то же самое, что и другой. Голос Шеннона отозвался в голове эхом, но Джаред снова ничего не успел ответить. Они играли, будто бы специально не давай друг другу говорить. И Шенни можно было понять, ведь даже в постели Джей умудрялся говорить слишком много, так что действия старшего брата были совершенно разумны. Изловчившись, Джаред оторвался от губ Шеннона и медленно, растянуто и даже как-то нереально проговорил:
- Ты меня когда-нибудь с ума сведешь… Снова упиваясь поцелуем, обжигаясь своим языком о язык Шеннона.

Мы – безумцы, - думал Джаред. И это было так же верно, как то, что рука музыканта сейчас дрожала от возбуждения, выводя неистовые узоры на спине Шеннона, словно строчки в ученической тетради. А поскольку все это происходило не в первый раз, Джаред ни одной минуты не сожалел о содеянном  ранее и сейчас. И прекрасно знал, что никогда не пожалеет. Лето младший постоянно, начиная с самого первого дня, как понял, что он попал по полной, старался не отходить от Шеннона ни на шаг, ловил каждое его слово и покрывался приятными мурашками, когда тот устремлял на него свой мягкий взгляд глубоких глаз цвета их любимого виски. Когда их взгляды впервые встретились так, как не встречались прежде, как Джей тут же утонул в омуте его темных глаз… Он теперь  даже и не помнил, что почувствовал тогда. Это ощущение… О таком он прежде читал только в книгах. Джареду доводилось слышать, что опиум обладает такими же свойствами, только это было гораздо сильнее. Когда Джаред смотрел Шеннону в глаза, он чувствовал себя так, словно стоял босиком на раскалённых, уже начинающих тлеть, углях.  Кажется, одно то, что даже сейчас Джа был не в состоянии толково объяснить, что он тогда ощутил, уже само за себя говорит. От Джареда всегда все сходили с ума, только сам он целиком и полностью  принадлежал темноглазому брюнету с развитой мускулатурой и мягкими губами, которого всегда хотелось обнимать и никогда не отходить. Всем известно об огромном интересе Шеннона к мотоциклам. И стоило Джею увидеть симпатичного молодого человека, такого невероятно сексуального рядом с этим своим мотоциклом, как он, начиная активно сопротивляться своей разумной части, устремлял на старшего брата нездоровый взгляд и, заткнув все «но», направлялся к нему, чтобы поскорее отодрать его от железного коня и страстно поцеловать его губы, быстро переправив поцелуй к более активным действиям.  Вам не кажется, что от этого изначально веяло чем-то порочным? Ну почему же, ведь Джей сам поддался искушению, погрузился в соблазн. Окружавшая Шеннона аура будила в душе чувство, представить которое можно, только если взять любовь, страсть и неудержимость и смешать все это воедино. Тогда, пожалуй, не буду объяснять, почему Джей не взял себя в руки и не стал бороться с зародившимся в сердце чувством. Вряд ли бы эта борьба привела к чему-то хорошему.
Невозмутимо улыбнувшись, Джей прижался своими губами к невероятным губам Шеннона, начиная скользить всеми конечностями по телу Ши так, будто в его распоряжении была целая вечность. Как, по-вашему, насколько это было необыкновенно, красиво и по-настоящему? Хм… Ну ладно, так уж и быть, возьмите с собой глоток фраз, чтобы не выглядеть в этой ситуации полным профаном. Джаред плыл по широкому морю, колесил по странам, ловил ветер и летел с ним вперед, навстречу всему, что обретало смысл только тогда, когда Шенн был рядом с ним. Не без весомого труда оторвавшись от губ Шеннона, чтобы сделать глоток воздуха, Джей посмотрел в глаза Шенни. Нет, он не хотел сказать, что в этот момент у него земля ушла из-под ног или что-то в этом роде, - от подобной чепухи, которую можно найти в романах, у Джея аж скулы сводило. У него возникло такое ясное ощущение, будто все мысли, крутившиеся в его голове, в этот момент значили гораздо больше, чем все остальное. В голове, сердце и душе импульсом отдавалось одно и то же: Шеннон. Шеннон. Шеннон… Он просто смотрел в глаза брата, и этот  взгляд Шеннона словно проникал  в его душу, прошел сквозь него, сквозь его мышцы, внутренности, кости и все остальное. Внутри вспыхнул яркий свет, жаркая волна с новой силой захлестнула Джареда, прокатилась по всему его телу… а потом он внезапно и как-то неожиданно для самого себя стал осторожно касаться кончиком языка обводить контур губ Шеннона, нередко возвращаясь к ним с новым чувственным поцелуем, по пути все так же стягивая с аппетитной упругой пятой точки старшего брата треклятые боксеры, касаясь ладонями гладкой кожи, едва ли не в одно время с Шенней воспроизводя стоны, громкость и диапазон которых уже мало того, что не волновали Джея, так он еще и не пытался их сдержать, притупляя их только тем, что новый поцелуй кружил его блондинистую голову.
- Неужели? – улыбнулся Джаред, оторвавшись от губ Шеннона и слегка прикусывая тому плечо, чем вызвал новый звучный стон у брата.
- Это самой прекрасный день Рождения в моей жизни, - протянул он, окончательно стягивая с Шенимала боксеры и сжимая в руке его горячую ягодицу, нисколько не сомневаясь, что его пальцы оставили на ней явные следы прикосновений.

Отредактировано Jared Leto (2010-08-21 18:40:14)