В комнате царило такое безумие, что любой нормальный человек с самой крепкой психикой, увидев это, сразу бы тронулся умом и, кроме невнятных: А там… - ничего бы не смог объяснить. Джаред только пожмет плечами на это и скажет, что они всего-то собирали железную дорогу и устраивали кровавые аварии. Веселуха, черт возьми. Давайте не будем кривить душой и честно признаемся, что и в вашу голову хоть раз да закрадывались не самые приличные мысли. И не нужно отводить глаза в сторону, не обманете… В США существовала такая передача, как Детектор лжи. И на ней задавали такие компрометирующие вопросы, что все просто-напросто наружу выплывает. Случилось и такое, что и группу братьев Лето туда пригласили. Джаред на себе чуть ли не волосы рвал от паники, предвидя раскол. К счастью или это все-таки удача повернулась к ним передом, но Джаред заболел, а без него ребята не пошли на шоу. Так что марсам не задали ужасающих вопросов, типа Спите ли вы со своим братом? и их тайна так и осталась закрыта ворохом таинственности и мрака. И как бы людям не хотелось залезть рокерам под кожу, у них все равно ничего не получилось и, кажется, так и не получится.
Джей мечтал о Шенноне – и не во сне, а наяву… Это при всем том, что сейчас они были вместе и никто не собирался куда-то уходить, чтобы оставить другого страдать. Да ни за что, ей богу, такого не будет. Джаред собственноручно никуда брата не отпустит, разве что к матери, да и поедет он вместе с ним. Губы Джареда были истерзаны до последнего. И рокера бы уже совсем не удивило, если бы в итоге он почувствовал солоноватый привкус крови во рту. Ничего страшного,  думал он. Это того стоит, еще как… Вокруг обоих братьев бесконечно увивались девушки, так что наверное можете себе представить очередную картину маслом «После концерта». Вокруг Джея может быть сколько угодно девушек, они будут рвать его на части, чтобы сопернице ничего не досталось, а Джаред же будет сидеть и пристально следить хищным взглядом за каждым движением старшего брата, вокруг которого он видел только потенциальных соперниц. Лето младший прекрасно знал, что все они и рядом с ним не валялись и ни одна ни стоит и вдоха Шеннона. Но упорно продолжал ревновать, упиваться виски и позволять тискать себя пьяным полуобнаженным девицам, глупо хихикающим и продолжающим битву за каждого из музыкантов группы 30 seconds to mars. И никто, кроме Томо так и не узнает, что голубоглазый блондин уже потом в номере станет полным исчадием Ада, разразившимся пылкой речью, что глядя на всю эту оргию был в шаге от того, чтобы поотрывать  всем этим моделькам головы. Какой-то умник сказал однажды, что ревнует не тот, кто любит, а тот, кто хочет, чтобы любили его. Один раз, наткнувшись на эту фразочку в какой-то брошюрке, написанной психологом, Джаред фыркнул и, смяв книжицу, выкинул ее в мусорное ведро, еще потом долго мысленно устраивая целые манифесты. Конечно, он был не согласен, ведь он любил Шеннона до натурального безумия. Да он спать боится, потому что паранойя, что Шенн куда-то денется, доводила его до самочувствия шизофреника.
Где-то поблизости заиграла музыка, сопровождающаяся вибрацией. Твою мать…. Джей простонал, когда Шени снова вступил в борьбу с гадкой частью гардероба, стараясь помочь старшему бро  стянуть с себя боксеры, которые его достали не меньше, чем ранее заменявшие их джинсы, мысленно ругаясь, что не отключил телефон. Он не собирался брать трубку, но орущий голос Мэрлина Мэнсона его отвлекал от совершаемого  безумия, к которому он так долго стремился. Наконец телефон заткнулся, а Джаред поблагодарил всех, кого только знал, за такой изумительный исход действия. Джей, подаваясь вперед к Шеннону, снова простонал, заглушив свой стон в новом упоительном поцелуе, слабо прикусывая нижнюю губу Ши, чем окончательно и бесповоротно сбил и без того не спокойное дыхание, как свое, так и брата. Пройдясь обеими руками от макушки головы Шеннона, Джа осторожно проскользил по его плечам, лопаткам и спине до бедер, оставив левую руку на своем любимом уровне, вернувшись правой к волосам, чтобы зарыться в них пальцами.

И вроде бы все как всегда, но и что-то новое чувствуется. Когда достаточно долго хранишь свои чувства как зеницу ока, не удивительно, что начинаешь бояться все разрушить. Столько лет… Они уже столько лет вместе, а Джей все равно помнил каждый день, проведенный рядом с Шенноном, при чем так ярко, будто это было вчера. Если вспомнить, так ребята каждую свободную минуту вместе, заставляя мать умиляться и радоваться, а ее знакомых завидовать такой дружности ее сыновей. Правда потом мальчики стали взрослеть, а вместе с ними и их жизненные интересы, прототипы и взгляды на друг друга. Ведь Джаред даже и подумать не мог, что однажды случится то, что вот случается уже на протяжении 20 лет. Они выросли. Мальчики стали парнями, парни стали мужчинами, и только самым основным интересом в жизни друг друга они так и остались. Возможно это в какой-то степени и минус, но в основном – большой жирный плюс на биографии каждого. И думать о том, что однажды в их жизни может что-то изменится, не хочется. Даже Томо частенько задавал братьям подобную задачку, которой Джа боялся как огня. Он и представить себе не может, если их отношения с Шенноном изменятся. Может быть он и засмеется, но это только от шока представленного, и во всю будет утверждать, что такое никогда не случится. Нет нет нет, - однажды кричал во сне Джаред. Во сне, где не было Шеннона. Мать тогда до ужаса испугалась. Еще бы, Джей весь дом на уши поднял и потом еще долго стоял у окна и забрасывал старшего брата, в тот момент бывшего в Лондоне, смс-ками, усердно не попадая на нужные кнопки своего блэкберри,  где основными словами между неразборчивым бредом младшего Лето были слова: Люблю и Скучаю. Дурдом? Думаете, Джею пора лечится?.. Что же, это ваше мнение, и он не в праве вас переубеждать.
Как там пишут грозные летописцы? Все на свете да заканчивается. Но, только окунувшись с головой в любимые глаза, в которые можно смотреть часами, не проронив ни слова, Джаред  растягивал губы в самой нежной улыбке, на какую только был способен, и понимал, что это не про них. Подобные истории могут случиться с кем угодно, но только не с этими мальчиками, у которых круглый год на душе Лето… И стоило Томо начать свою песенку, где фигурировала только Вики, как Джаред смотрел на Шеннона, понимал, что любит его с каждым днем все больше и больше, и, начиная цитировать Томислава, забирался к себе на полку, чтобы добрый дядюшка Морфей поскорее забрал его к себе, чтобы поскорее заснуть и проснуться….  Кажется, а точнее, теперь уже точно, Джею придется на довольно долгое время закупориться в более закрытые вещи и обматываться шарфом до тех пор, пока следы от зубов и поцелуев окончательно не пройдут, а кожа не приобретет свой природный цвет. Ах, вот у Джея и появился походить с шарфом и при этом остаться без издевательств со стороны одногруппников. Что Мэтт, что Тим, - оба отпускали шуточки по поводу того, что шарфы составляли ровно ½ часть Джаредовского гардероба. Неужели все басисты такие, - жаловался Джаред в очередной раз старшему брату, хитро улыбаясь и с любовью поправляя шарф: под ними были отметины, какие умел оставлять только Шенимал.
Контроль… Где-то Джаред слышал это слово. А вот сейчас он запамятовал, что же оно означает. Ааа, наверное, какую-нибудь ерунду, которая не имеет никакого смысла. И это значит, что если уж сходить с ума, то только так и только с этим человеком, которого родители окрестили Шенноном Кристофером Лето. Прости меня, мама, - уже не известно в который раз подумал Джаред, прекрасно прочувствовав, что тонкая материя таких любимых кляйнов больше его не сдерживает и… И чего? А ничего. Если вас все еще что-то не устраивает, то, пожалуйста, покиньте помещение. Да да, выход там, нет, вы идете абсолютно правильно. До свиданья, наш ласковый мишка, до свиданья, до скорых встреч. Так, а это откуда тут нарисовалось?.. Не порядок. Намертво, и, по-моему надолго, рука Джея решила остаться на пятой точке Шеннона, так как и предполагалось, да и брат не был так-то против. А вот вторая продолжила свое путешествие к центру Земли, активно и беспрепятственно наверстывая исследовательскую деятельность. И если вы думаете, что Джей решит остановиться на уже достигнутом, то вы ооочень глубоко ошибаетесь. Потому что бедра рокера уверенно стиснулись по бокам Шеннона, а всем корпусом Джаред прижался к телу старшего брата, от которого исходило такое жаркое тепло, как будто бы парни лежали где-то в песках на самом экваторе. На мгновение Джа закрыл глаза, продолжая безумство поцелуев, а затем снова вернулся к той реальности, которую для него создал Шеннон. Время летело не заметно и быстро. Джаред был уверен на все 250% из 200 возможных, что за окном уже ни утро, и даже ни день.

Святители небесные, спасите... Джей, лишенный всякого осознания времени, а так же разумного осмысления происходящего думал, Господи, неужели все так просто? Джаред старался хоть как-то собраться, но все его старания были тщетны. Невероятно чувственные губы Шеннона изогнулись и продолжили свое странствие по шее младшего брата. Поцелуи оставляли свои следы на светлой коже музыканта, вызывая у того все новые и новые стоны, которые срывались с губ вместе с тяжелыми вдохами-выдохами.
Когда Шеннон снова прикусил кожу на ключице Джея, парень изогнулся, только в самый последний момент, прикусив губу и сдержав невыносимо рвавшийся на свободу стон наслаждения. Джаред, оставляя значительные полосы и следы от своих прикосновений на плечах Шеннона, передернул плечами, когда Шеннон решил удостоить своим вниманием чувствительные соски Джея, которым, кажется, нужно выдать нобелевскую премию в области выдержки и стойкости. Старший Лето вытворял такие вещи, что Джасеню только и оставалось, что своими поцелуями постараться выразить ему свою благодарность. Знаете, Джаред не знал, что это было и как это назвать… безрассудство, похоть или отчаянная дерзость, способная прийти в голову только такому сумасшедшему парню, как он. Но как только Шеннон оказался на уровне его лица, Джаред уверенно и совсем по-хозяйски прицепился обеими руками к ягодицам брата, будто приглашая его к дальнейшим действиям. В свете сложившихся событий и того, что особо никакого света в комнату и не проникало, но Джей заметил едва-едва видимые капельки пота на лице Шеннона. Сделав вдох и, решив, что вообще-то все так и должно быть, губами стал собирать эти самые капельки, изредка слизывая их языком, возвращаясь руками к темным, шелковистым волосам Ши.
Если бы вам хоть раз пришло в голову истолковать все слова, которые друг про друга Джаред и Шеннон говорили, вы бы беспрепятственно поняли, как дело обстоит на самом деле. Когда старший Лето куда-то уезжал, может быть даже с очередной длинноногой девицей, которая смотрела в рот Шеннона каждый раз, когда тот что-то начинал говорить, а Джаред бросил на нее такие яростные взгляды, что если бы взгляд мог убивать, то девушки бы уже не было. Угадайте, кому приходилось утихомиривать «разъяренную блондинку», размахивающую в воздухе бокалом с виски. Правильно, Милишевичу. Хорват впихивал Джея прямо в одежде в холодный душ, когда тот изволил явиться к семьянину в подобном расположении духа, а потом долго объяснял весьма заинтересованной Вики, что от рокера ушла очередная девушка. Как-то раз уже угомонившийся Джаред сидел в гостиной друга в банном халате хозяина и яростно переключал с канала на канал. Вик, принявшаяся поить всех успокаивающим чаем, начала рассуждать, что как только Шеннону стоит куда-то уехать, так Джаред превращается в бестию. От таких слов Томо чуть не облился чаем и собрался уже что-то сказать, как Вики закончила: Сразу понятно, что они родные братья. Не будем углубляться, что Джа чуть не поседел, когда выжидал следующих слов девушки и выпил горячий чай залпом, даже не почувствовав, что горло едва ли не волдырями покрылось от высокой температуры жидкости.
Странная штука – время. Говорят, оно лечит, но это не так. Время помогает забыть какие-то подробности. Возможно, за эту милость нужно благодарить природу. Но сколько Джа не прокручивал в голове возможность признания, так ничего путного и не придумал. Опять же всему когда-то приходит конец, но данную новость бы вряд ли бы кто-то забыл, а телекамеры и любопытствующие убрались от дверей, за которыми жили братья. Именно поэтому, засыпая после подобных совершаемых сейчас вещам, Джаред обязательно думал, что никому и никогда не обмолвится о том, как он любил Шеннона.

Возможно, пройдет еще немало лет, когда люди перестанут осуждать однополые браки и родственные отношения, которые не поддаются никаким канонам. А возможно, пройдет не один век. А может быть люди никогда не будут терпимыми друг к другу. Опять же от Элтона Джона отстали, правда, ребенка ему и его спутнику жизни так никто и не позволил усыновить. Джей же считал это сущим бредом. Он считал, что это не правильно, и никто не смеет запрещать делать то или иное другим. Или все уже забыли, что в стране демократия? Хотя кого-то это волнует. Все крутятся в своем мире, но вот прекратить обсуждать других так и не могут остановиться. С неба может упасть метеорит, а безумцы вот уже последние несколько лет спорят, каким же будет конец света в 2012 году. Чушь собачья. Вместо того чтобы думать: о нет, мы все умрем! лучше бы прожигали свою жизнь, жили одним днем и каждый последующий проживали как последний. Ведь в этих ужасных «последних деньках планеты» нет никакого смысла. Можно подумать, что от этого кому-то легче станет. Иногда Джареду снились безумные апокалипсические сны. Но больший кошмар ему приносили сны, в которых он искал Шеннона, но никак не мог его найти. И если уж это и есть безумство, тогда, возможно, братьям с каждым годом будет все труднее справляться со своими чувствами и зависимостью друг от друга. Что поделать, это наша жизнь.
Когда любишь кого-то больше всего на свете (в данном случае Джаред любил до ужаса Шеннона), тебе и море по колено, и дождь тоску не наводит, разве что когда Шеннона нет рядом. И дело тут может быть совсем не в дожде: на улице может светить солнце, а Джея оно не греет, не приносит никаких эмоций, только спать хочется. Конечно, ведь у него есть персональное, и когда оно вернется, Джаред будет купаться в его лучах, смотреть в искрящиеся глаза и снова целовать мягкие губы, получая неописуемое удовольствие, ведь эти поцелуи сложно сравнить с какими-то другими. В них больше силы, больше порыва, и привкус сигарет манит, а еще они переполнены любовью, которую приходится прятать от посторонних глазах, ведь так не принято в цивилизованном мире. Ей богу, чем больше цивилизации создается, тем больше дикарей появляется вокруг. Чего же все страшатся? Собственных чувств и эмоций? Тогда и не следует удивляться, что пары распадаются так же часто, как и создаются, а уже в семьях через лет пять между мужем и женой не остается никаких чувств, кроме привычки и чувства долга. Так может и не следует Джареду и Шеннону съезжаться, раз такие страшные вещи творятся. Они и без обручальных колец счастливы, а в отношениях страсть и любовь только нарастает, ведь чувство, что кто-то может что-то заметить, приносит адреналин. Когда парни живут у матери, у них все начинается с какой-то особой игры, суть которой состоит в том, чтобы не спалиться перед мамой, ведь даже моя посуду, братья умудрялись целоваться, а потом делать вид, что кто-то облился водой. Если учесть, что ни один из братьев не способен шибко хотя бы издали напоминать героя девичьих романов, то и это можно назвать чем-то очень романтичным.
До заповедной тумбочки Шен мог дотянуться и взять, то, что нужно, даже с закрытыми глазами, ведь это было так просто и проделано не в первый раз. Джей прекратил давить на Шеннона и царапать и без того изрядно поплатившуюся за все спину брата, предвкушая необычайно приятное продолжение. Его движения стали более сдержанными и терпеливыми, а поцелуи едва ли не кроткими и такими нежными, как в самый первый раз. Ведь тогда Джаред был не до конца уверен, что делает все правильно. Правда эта неуверенность улетучилась, стоило только получить одобрение со стороны старшего брата. И пошло-поехало и вот уже 20 с лишним лет никак не может угомониться… Сплетя языки в очередном, но уже более спокойном и нежном танце, наверное, в вальсе, Джаред осторожно проскользил от лопаток Шеннона до ягодиц и точно так же спокойно вернулся обратно, сцепив руки  в замок на шее парня. Сомнения? Нет, их и не было. При чем, с самого начала. Только безграничное ощущение, что еще немного, и он станет свободной птицей. На подобное наслаждение Джаред мог рассчитывать только с Шенноном, наверное, не стоит объяснять, почему и как это…. Лубрикат уже был на кровати, и никаких преград для продолжения не было.  Разве, что углубив поцелуй еще сильнее, Джей дал понять Шенну, что готов ко всему тому, чего хочет его брат.
- Я люблю тебя больше жизни….

Жизнь – игра. Люди в ней – актеры. Даже в песне одной известной панк-рок группы есть строчки, которые все больше убеждают в этом слушателей:  Я - роль, вы – сюжет и Все они марионетки. Неужели вы никогда об этом не задумывались? Никто не спорит, что ты сам создаешь себя, но судьба есть судьба и тут, как не рыпайся, а будет так, как кто-то давно решил. Джаред не всегда верил в подобную ерунду, но осознавал, что их с Шенноном теплые, не братские, ну.. нет, горячие отношения были предначертаны еще до рождения братьев. Можете начать спорить, но Джаред останется при своем мнении. Сложно представить свою жизнь без этого лучика солнца в сером скучном мире, если максимум расставался с ним на полгода, которые казались вечностью. Джареду дай волю, так он бы вобще никуда не уезжал никогда, но ведь съемки не отменишь. И голова бесконечно занята тем, как у Шенна дела, выспался ли он, сколько раз покушал... Да да, не делайте такое лицо, и до такого доходит. В конце концов, посмотрели бы мы на вас в данном случае. Никто от подобного не застрахован. Этим парням еще можно позавидовать, ведь не часто встретишь вот таких влюбленных уже долгое время людей, которые, оставаясь вдвоем, становятся просто не управляемыми. Да чего уж тут, вдвоем. Они и с Томо ведут себя не скрытно. Но тут, конечно, нужно отдать должное выключателю, который щелкает в голове каждый раз, когда братья переходят особую черту, обычно сопровождаемому таким недвусмысленным покашливанием хорвата, мол, «харэ ребята, надо работать». И представьте себе, голубоглазому чуду становится стыдно, поэтому он,  в последний раз запечатлев поцелуй на губах Шеннона, Джей, не глядя на Томо, берется за гитару и начинает распеваться. Правда, глядя на Джареда, начинаешь понимать смысл пословицы: Чем старее, тем дурнее, - это целиком и полностью про него.
Наркотическая зависимость приносит счастья, правда ненадолго. Конечно, Джа никогда и не думал сравнивать брата с обычными наркотиками, нет, что вы. С Шенноном даже сравнивать их нечего. Для Джареда Шеннон был всем. И, знаете, даже самым лучшим средством от депрессии. Вобще не понятно, о какой депрессии может идти речь, когда у тебя самый лучший в мире брат, который, по совместительству, еще и твой любимый человек. Можете удивлять Джея умными цитатами и еще прочей фигней, но Шеннон всегда будет единственным, что может интересовать Лето-младшего.  С тех пор, как в глазах Шеннона Джей прочитал большую, безграничную любовь, парень понял, что с тех пор им правит только мечта. Мечта, что они всегда будут вместе. И, возможно, это все, что когда-нибудь останется после него, ну и листок формата А4, где четким, каллиграфическим почерком выведены несколько строк, которые Джаред написал в 16 лет.
…Сегодня снова столкнулся взглядом с Шенноном. Внутри меня что-то повернулось, воспрянуло, заныло. Сердце замолчало, а потом снова забилось с такой неудержимой силой, что я сначала испугался. Я не могу больше держать это в себе. С каждым днем мне все сложнее и сложнее. Я знаю, что так не должно быть, но… Я люблю его….
Жизнь, конечно, не сахар, но стоит Шеннону вернуться после долгой разлуки, и Джею становится так приторно сладко, что он скорее тянется поцеловать нежные губы, отдающие табачным дымом и, может быть, виски. Этот привкус Джаред не забудет никогда, да и не променяет на какой-либо другой. Вы даже не представляете, какой он необычайный. Есть только жизнь, и она одна. Но эта жизнь перестанет иметь смысл, если в ней не будет Шеннона. Но, не будем о грустном и вернется в полымя, которое появилось после боя с подушками, благодаря Шеннону и Джареду Лето.
Джа редко брал инициативу в руки. Скорее, ему больше нравилось, когда Шен делает все сам. Ведь что бы там старший брат не исполнил, все это понравится Джею безусловно. Что не удивительно, да? Кстати, если кого-то что-то до сих пор не устраивает, то мы не поленимся напомнить, где находится выход. Сделаем ручкой пока-пока и отстанем от тех, что действительно очень любит и любим.  Неуверенность и сомнение так и не удостоили Джареда своим присутствием, чему парень не мог не радоваться. Не зря он всегда говорил, что ради такого удовольствия можно и потерпеть…. Но все приходит со временем, поэтому, ощутив толчок, Джей так и не смог удержаться от стона, который рокер смог утихомирить только в поцелуе, едва ли не вцепившись в губы Шеннона. Сжав своими бедрами бедра Шеннона, Джасень толкнулся к нему вперед, крепко прижимаясь всем телом и чуть содрогнувшись, ведь с каждым движением боль отступала, уступая место наслаждению, постепенно сойдя совсем на нет. Поцелуй стал более спокойным, а объятия не такими крепкими, но совсем не сбавляя оборота страсти и порыва, который стал нарастать в теле Джареда , заставив мышцы живота сокращаться.

Джаред очень много думал по поводу своих отношений с Шенноном. Да чего тут, старший брат был главным объектом младшенького, по поводу которого он столько мог думать. С другим бы центром раздумий Джа не то, чтобы не  смог столько думать, так и вобще бы не удостоил своего внимания, которое он целиком и полностью уделяет.. Ну-ка, угадайте кому? Правильно, Шеннону Кристоферу Лето, по поводу которого нет никаких сомнений. Да какие могут быть сомнения, если Джей знает, что является главной любовью в жизни брата, хоть и не устает устроить ему ревностную сцену, после которой он и поплакать может. Ага, Джей такой чувствительный и такой неуравновешенный, а ревность зашкаливает в нем по всем параметрам, какие только могло придумать человечество. Джареду никогда не было стыдно, когда он не мог сам за себя постоять. И уж тем более он не ругался с Шенном, если тот считал, что данная компания для младшего брата не подходит. Если подумать, так создавалось такое ощущение, будто Джаред специально выбирал себе компанию, из которых Шени вытаскивал его чуть ли не уши. Зачем, спрашиваете вы? Чтобы провести лишнее время рядом с братом, который если и злился, то незначительно и недолго. Правда, честно стоить признать, Джареду иногда нравилось, как Шеннон его ругал, начиная с того момента, как брат стал интересовать его не только как брат, к тому же, как потом оказалось, это было взаимно. И эта взаимность уже отметила не один юбилей.
Стоило Джареду обнять Шеннона, как он осознавал, что если бы не брат, вряд ли он сейчас был тем, что есть сейчас. Он всегда помогал ему забывать неприятность, понять свои ошибки… Романтично, но рядом с Шенноном Джей мог достать до неба. Возможно, глупо раскрашивать грезы, но Джа не мог ничего с собой поделать. Он страстно и бесконечно любил старшего брата. И конечно, можете считать это нелепым, но Джаред как верный пес ждал того дня, когда Ши наконец вернется из очередной поездки, в которую Джа по той или иной причине отправился с ним. Джаред не спал ночами, просто лежал на кровати в спальне Шенимала, постоянно представляя, что Шенн никуда не уехал, что он рядом. Но нет… Рядом были только подушки и одеяла. И Джаред срывался, нервничал, сходил с ума и будь он человеком-пауком, обязательно бы стал лезть на стены от безысходности и собственного бессилия. Ведь Лето младший давно уже понял и окончательно пришел к выводу, что без Шеннона его жизнь останавливается. И еще эти гадкие часы на стене будто бы в усмешку страдающему парню как назло идут медленно, не желая сменять день на следующий. И вроде бы уже не прилично непонятно в какой раз звонить Томо, чтобы просто поговорить с ним о Шенноне так, как с мамой ни за что разговаривать не станешь. Нет уж. Не заставите. Конечно,  вы покрутите пальцем у виска и потянетесь к телефонной трубке, чтобы сообщить о нервном срыве куда следует, только поможет ли это? Если уж за столько лет ученые не изобрели лекарство от СПИДа, которое с каждым годом становится все более нужным, то чего уж тут говорить о лекарстве, которое, скорее всего, носило название Летозаменин. У него не было бы противопоказаний, и принимать его можно было как на первой стадии, так и на такой затянувшейся, как у обоих братьев. Но… Стоит признать, что в Джареда эту гадость никаким образом бы не удалось впихнуть. Разве вы не понимаете, что без Шеннона мир снова станет серым, блеклым, не интересным и совершенно бессмысленно. Изобретя подобное лекарство,  светлые умы человечества совершат самую большую ошибку. Если ты не чувствуешь боль, это не значит, что ее нет. Просто она заснула. До тех пор, пока разлука снова их не настигнет. И веру в это ничто не убьет. Ни судьба, ни алкоголь. Ни даже сигареты. Джаред иногда вредничал и просил Шенна бросить курить, но ликовал  в душе, когда понимал, что Шеннону это не по силам. Как же, лишится он удовольствия получать поцелуи со вкусом  парламента. И пусть, пусть глаза Джареда больше всего напоминали кусочки льда, но этот лед плавился каждый раз, стоило ему снова почувствовать тепло и горячее дыхание брата.
Видела бы их мама… Ой, нет. Лучше не надо. Им еще обморока и сердечного приступа не хватало... Нет. Мама - всегда права. И лучше ей даже не думать, чем ее мальчики занимаются вдвоем помимо боев подушками и записями новых песен. Правда тут уже забыли и про подушки. Они не имели значения, разве, что Джею было удобно опираться на них лопатками, чтобы его каждое движение было в такт с Шенноном. От необходимого глотка воздуха у Джареда голова пошла кругом, а потом и это отошло на второй план.  Температура даже не думала понизиться хотя бы на пару каких-то жалких градусов, но Джаред почему-то никогда не думал о надобности приобретения кондиционера. Зачем тратить деньги, если можно открыть окно.. Правда сейчас вот не можно… Да и при чем тут все это, когда боль абсолютно отступила, сменившись на невообразимое ощущение легкости и сладостного нытья в каждой мышце, особенно внизу живота, плавно расходящегося по всему телу, не позволяя забыться ни на секунду.  Снова стон сорвался с губ Джареда, который он тут же постарался заглушить в поцелуях, которые не уставал ему дарить Шеннон. Нежно скользнув припухшими губами по щеке Шенна, Джаред собрал языком солоноватые теплые капельки, а потом снова вернулся к губам брата, успев негромко простонать его имя и еще ближе прижаться к нему всем телом, чтобы не прерывать столь близкий контакт.

В жизни все забывается. Воспоминания куда-то деваются, а потом создается ощущение, что такого вообще не было. Возможно, что у большинства людей и так. Но только не у Джареда. Он четко помнил каждый день, который он провел вместе с Шенноном. И не важно, была ли это пылкая близость, или просто кроткий поцелуй в щеку в гостиной, потому что мама смотрела вместе с сыновьями какой-нибудь фильм. Только вот этот поцелуй, такой неуверенный и кратковременный, все равно обладал глубоким смыслом. И где уж тут не понять парням, что он значит. Разве, что маму снова удалось ввести в заблуждение. Ох, как братья не любили врать, но данная ложь была на благо матери. Вряд ли она обладала таким же спокойствием и чуткостью, как Милишевич, который только иногда начинал ворчать на парней, которые уже остатки совести растеряли. Джа даже помнил, как целовался с Шенноном на улице, ему, тогда, кажется, было лет 19, ну а Шенну, естественно, 20. Это было после очередной вечеринки, ночь которой они провели порознь, а утром мать отправила их в центр за продуктами. Ну не сдержались, да, признают. Но ведь их никто и не увидел. Даже вредная старушка, которая запрещала еще маленьким Лето красить свой забор. Кстати, если бы именно она их тогда увидела, то обо всем в этот же вечер узнал весь мир. К счастью, этого не произошло. И дело тут в чистом везении.
В комнате стало темнее, чем было. Сколько времени уже прошло? Пять часов? Десять? А может быть, сутки? И какое сегодня число? Сколько часов Джаред уже тридцативосьмилетний? Безумие, настоящее безумие, считаете вы, воцарилось в спальне холостяцкой квартиры Джея, куда во время споров о совместном проживании младший Лето требовал переехать брата. Ну, об этом мы говорили уже ранее и, наверное, не стоит напоминать, чем это все заканчивается? Да тут никакая психика не выдержит, если  отношения братьев выплывут на всеобщее обозрение. Сейчас у Джа и Шеннона была ночь, ночь, в которой не было места для снов. Сначала Джаред хотел немного спать, но благодаря Шенни он уже несколько раз переступил эту черту, поэтому сейчас сна не было совсем. О каком сне может идти речь, когда тут такое творится. И пусть Джа потом будет себя чувствовать уставшим, это не будет иметь никакого значения по сравнению с тем, кто ж его так вымотал. Плавно опустившись руками на поясницу Шеннона, Джаред прикусил нижнюю губу. Ндааа, вот вам и вегетарианец, взял и прокусил себе губу. Но разве это хоть малость  его интересовало? Во рту появился солоноватый привкус крови, который только стал очередным фактом, который все больше и больше распалял бесконечно страстную ситуацию. Возбуждение нарастало, казалось, с каждым выдохом, а новый поцелуй был слаще, чем предыдущий, хотя во рту и поселился привкус, который еще не скоро покинет своего обладателя. Поверьте, оно того стоит, еще как. И тут даже спорить не надо, мало кого ваши слова заинтересуют, ведь в голове Джареда крутились только мысли о Шенноне. О том, какой он хороший, внимательный, заботливый, нежный, страстный и… лучший в мире брат, которого когда-либо носила на себе планета Земля. Может это и наивно, но ведь это было сущей правдой. Именно Шен научил Джея всему, что он сейчас умел. В конце концов, он принял всю эту небратскую любовь со стороны своего младшего брата, который всегда был для него превыше всего. Ну,  разве это не мило?... Братьям Лето можно только позавидовать, что они показывают всему миру свою любовь и заботу друг к другу, конечно не в полной мере. От начала и до конца знает только Томо, который, впрочем, понимает обоих братьев, потому что с таким же порывом любит свою невесту.  Может это и напоминает какую-то старинную черно-белую короткометражку со слайдами, вместо обычной речи, но ведь, как говорится, что сделано – то сделано. И менять уж, извините, что-то, слишком поздно. Да и разве кого-то что-то не устраивает? Все довольны и счастливы, черт возьми.
Джаред, плотно обвивающий ногами и руками Шеннона, сладостно простонал в очередной раз, облизав губы, истосковавшиеся по поцелую, который был прерван какие-то несколько секунд назад. Что ему еще для настоящей жизни надо? Чтобы Шеннон всегда был рядом с ним. Да они за всю жизнь так ни разу и не поругались по-человечески, если конечно не считать все истерики Джея по поводу очередного любовного похождения старшего брата. Но, как известно, а братья умели читать мысли друг друга, потому что не прошло и полминуты, когда на своих истерзанных губах Джа ощутил любимую мягкость и настойчивость губ Шеннона, уступающих новому головокружительному нежному поцелую, который сносил и без того конченый разум блондина. Не известно, сколько продлился поцелуй, но Джаред сам его прервал, откидывая голову чуть назад и снова закусывая губу, чтобы скрыть стон наслаждения, которое ему приносил Шеннон, возвышая обоих на вершину, с которой они вместе бросятся вниз в океан удовольствия, как и обычно в моменты близости. Вместе….

Как известно, а устами младенца глаголет истина. Конечно, ведь дети невинны, они словно ангелы-хранители. У них есть крылья, с которыми они не расстанутся до тех пор, пока с их губ не слетит их первая ложь. Как-то раз, когда Джаред был в Ирландии на съемках какого-то фильма со своим участием, он сидел с чашкой кофе в номере отеля, забравшись в кресло с ногами, и клацал пальцами по клавиатуре своего ноутбука. Если бы он знал о существовании данного сайта, он бы зашел на него еще лет пять назад, а может и раньше. Слова, на которые он случайно наткнулся, вызвали у него мягкую, такую нежную улыбку и слезы в глазах. Черт, вы когда-нибудь видели, как плачет Джаред Лето? Нет? Ладно, не важно…. Даже Констанс давно этого не видела, зато Шенну увидеть это не стоит ничего. Просто с появлением новой девушки Шеннон только и видит вечно ноющего Джареда. Но, вернемся в тот день.  На этом сайте были записаны слова о любви. О любви, которую себе представляют дети. И Джей сам для себя выбрал пару фраз, которые ему больше всего напоминали его и Шеннона.
Любовь – это когда вы все время целуетесь. А когда вы устали целоваться, вам хочется быть друг с другом, и поэтому вы постоянно говорите, еще и еще. А когда вы и говорить устаете, вы просто молча смотрите друг другу в глаза… Эмили. 8 лет.
Когда ты кого-нибудь любишь, твои ресницы постоянно взлетают и опускаются, вверх-вниз, и из-под них сыплются звездочки.  Карен. 7 лет. И не смотря на разницу во времени, Джаред обе эти фразы отправил Шеннону в очередном смс, которое за этот день было едва ли не сотым.  Наверное, только благодаря старшему брату Джаред и стал более мягким, нежным, заботливым. Хэй, у него же есть смысл жизни, который он до такого ужаса боится потерять, что даже в своих снах он видит Шеннона. Вот что значит, любить до потери рассудка. И вот, как показала практика, только дети знают, что такое любовь… Эх… А ведь Джаред правда смотрел на Шеннона такими глазами, что они больше напоминали золотые звезды, а не всем известные льдинки. А народу только дай пообсуждать что-нибудь. Джа терпеть не мог, когда в его личную жизнь лезли. Тем более если это касалось его и Шеннона. Только святому Милишевичу было позволительно помусолить вечную тему, царившую в том месте, где в то или иное время находились марсиане. Благо, что потом все это перетекало в «Мы с Вики тут подумали…», ну,  а из этой темы Джаред наизусть знал если и не каждое предложение, то основную часть-то точно. Если бы Келлехер не пришел в группу на смену Воктера, то Джаред бы серьезно думал, что все басисты такие чувствительные и поэтому постоянно говорят о своих вторых половинках. Тим же до сих пор ходил в одиночках и в его любовных похождениях было намного труднее разобраться, чем в отношениях братьев Лето. Нет, Томо, конечно, знал всю «секретную» информацию об отношениях Шенна и Джея, но Тим-то об этом даже не предполагал. Правильно говорят, чужая жизнь – потемки. Но… Ничего не поделать без мужского дружеского совета даже Джареду, который все время отсутствия Шенна ходил помятый и изможденный, а уж на улице его встретить вобще никакой возможности, потому что без старшего брата он туда ни ногой. Тело покрывается мурашками, а дрожь пробирает до костей, стоит только представить, если Шеннон женится и осядет в большом доме в каком-нибудь спокойном райончике Лос-Анджелеса. Все, пиши-пропало… И, как бы грустно это не звучало, но подобная мысль стала посещать голову Джареда все чаще и чаще, что он и сам был не рад.
Джей судорожно выдохнул, когда почувствовал горячее дыхание на сгорающей  с каждой минутой шее, которую младший открыл для новых поцелуев. Едва губы коснулись нежной кожи, Джаред выгнулся вперед, навстречу брату, до боли закусывая бедную нижнюю губу, но, так и не сумев сдержать стон удовольствия, который словно цунами накрыл парня с головой. Эх, беспредел, скажете вы. Ведь в комнате творились целиком и полностью запрещенные вещи. Но, что поделать, если только так можно выразить свои чувства, которые простым языком просто не объяснишь. Сейчас Джаред уже окончательно решил, какие футболку и шарф он оденет, когда придется покинуть эту сладостную обитель. Ойй, как ему этого не хочется…. Но Джей уже почувствовал четкое нытье внутри, которое предвещало только хорошее. Нет, не так. Все будет по высшему разряду. Именно так, как умел только Шеннон. Когда губы парней снова встретились, Джа негромко простонал, зарываясь пальцами в темные волосы Шеннона, другой начиная миссию на Марс, точнее, к ягодицам брата.

Сколько девушек уже было в жизни обоих братьев и скольким предстоит стать на какое-то время любимой ими. Джаред, предпочитающий жить один, не собирался менять свои холостяцкие привычки, даже если очередная девушка становилась его сожительницей. Каждое утро Джа сидел пил на кухне кофе и пытался есть овсянку, которую ему приготовила на завтрак Его девушка, которую звали Кэмерон, Линдси, Анна, Джессика, Эшли… И еще куча имен. И вот эта вот, не важно, как ее зовут, сидела напротив рокера, сложив ноги ему на колени и трещала по телефону со своей подружкой, рассказывай, какой Джаред сумасшедший – парень всего-то подарил ей «недорогой» браслетик от Тиффани. И все ради того, чтобы угомонить эту (Кэм, Анну, Джесс), которая вчера вечером устроила музыканту разгон: Ты только и делаешь, что говоришь про Шеннона, а меня ты совсем не любишь… Все-таки девушки продажные создания, - всегда думал Джаред, вручая едва ли не падающей в обморок девице очередной подарок, вставший ему в кругленькую сумму. Вот Шенн и без дорогих побрякушек знал, как Джаред его любит. Да и как Джей мог дарить ему украшения, сами-то пораскиньте мозгами. А вот у девушек была еще одна вредная привычка, кроме продажности: всем им до дрожи в коленках хотелось сделать квартиру Джея еще уютнее. Поэтому в доме постоянно появлялись всевозможные вазы, шторки, скатерти, икебаны, а так же постельное белье, какое бы сам Джаред себе ни за что не купил. И после очередного расставания с непонятой кандидаткой в Миссис Лето, Джей сам собирал весь этот хлам и отдавал его девушке, говоря что-то вроде: Вот, какое-то время мы все равно были счастливы. Но постельное белье всегда оставалось у Джареда. Между прочим, сейчас парни протирали атласное бордовое белье с какими-то китайскими сценками: чайная церемония, рабочие в поле убирают рис, молодая девушка у свахи…., которое ему вручила последняя из его девушек. Как ее звали?.. Как сейчас Лето-младший помнил, как сидел в гостиной и прослушивал аудиозаписи, которые были сделаны вчера во время записи, а, по-моему это была какая-то модель, вошла в квартиру обвешанная пакетами и принялась рассказывать Джареду, как ему повезло, что она у него такая молодец и купила такую красоту. Немного отойдя от шока, парень все-таки рассмотрел данное творение, понимая, что Шеннон бы никогда не купил подобную ерунду, за что был ему так благодарен. С этой девушкой они расстались примерно через неделю после покупки этого белья. Причина? «Мало того, что тебя дома никогда нет, так ты еще и не заметил, что я подстриглась! Я так больше не могу и прочее…» А у Джареда, изрядно уставшего от этого, всегда только один ответ: Как будто я тебя держу. И, кстати, как только Джа ее выпроводил и еще раз подумал, как любит Шеннона, взял куртку и пошел к Шеннону. Очередной happy end, как видите. Только потом мама говорила Джею, что нужно быть терпимее к слабому полу. Джаред только пожимал плечами и все равно думал про Шеннона.
Может быть,  все шло и по наитию. Да нет, все конечно так и должно быть, но в то же время так нельзя. Боже, да если об этом постоянно думать, так голова лопнет. Ночь упрямо целится в спину, предательски уступая… Утру? Абалдеть, откуда в них столько сил. Влюбленные часов не наблюдают… Какая-то знакомая фраза, вроде даже из какого-то известного произведения. Аа, ладно, потом вспомню. Любовь живет только тогда, когда она взаимна. А тут она так взаимна, черт возьми, что трудно представить, какой бы она была без этой взаимности. Решительности было вагон и маленькая тележка, тело поднатужилось, сначала в ожидании, а потом уже и в невообразимо как описать его, наслаждении, наваждении, удовлетворении. Вокруг все остановилось, а потом стало снова возрождаться, сначала в замедленной съемке, а потом стало обретать прежнюю реальность. Правда насчет реальности можно еще поспорить. Губы Шенна пришли как всегда на помощь. Иначе стон счастья Джареда, рвавшийся наружу, еще чего недоброго еще и люстру разбил…. Тепло разлилось по телу Джея, как парное молоко. Грудь рокера постоянно вздымалась и опускалась в каком-то непонятном ритме. Словно он стометровку за несколько секунд пробежал. Нееет, это лучше, чем стометровка. Очень - очень, во много раз лучше. Стук собственного сердца был нечетким, но довольно громким. В паре с сердцем Шенна оно отбивало ритм, как по азбуке Морзе. Три слова: про любовь. Нежно обняв Шеннона, Джаред нежно улыбнулся и поцеловал брата в небритую щеку, которой Шеннон сам прижался к его губам. Джа, все еще находящийся где-то не здесь, в другом измерении, плавно стал гладить Шенна по ягодице, переходя к пояснице и выше, чтобы потом так же вернуться обратно. Коснувшись кончиками пальцев шеи Шеннона, Джаред приподнял голову брата и едва ощутимо коснулся его губ.
- Я люблю тебя…

Это что, за окном погребальным костром горит закат? – показалось на какое-то мгновение довольному Джареду, тело которого слегка ныло, пробиваясь маленькими электрическими зарядами. Странно, но если бы кожа стала полыхать, как раскаленные поленья, Джея бы это совсем не удивило. Он всегда был уверен в двух вещах: что в мире есть любовь и смерть. Почему любовь? Потому что у него был Шеннон. Его личное солнце, которое светило только для него. И не интересует Джея, что там девушки себе воображают, когда Шеннон проводил время с ними. Джареду порой даже хотелось показать им язык. Как не прискорбно, а вобще у Джареда была только одна истинная любовь. Ну-ка, поднапрягите извилины и хором скажите, кто это. Да и тут нечего напрягаться. И так все понятно. Почему смерть? Потому что жизнь только слово – без любви и смерти ее не будет. Смерть стоит того, чтобы жить. А любовь стоит того, чтобы ждать. Но чего еще ждать, когда в жизни Джареда и так все прекрасно?  Без любви ему действительно только смерть грозит. Ой, чего-то автора куда-то ни туда повело. Извините. Такова жизнь.
Если бы кого-то угораздило познать тайну братьев, пусть даже случайно совершенно, Джаред бы не знал, как себя повести. Он потом Томо-то не мог смотреть весь день в глаза, а тут, если бы был посторонний человек. Ээ, нет, не надо об этом думать. Подобных разоблачений точно не предвидится. Наконец до полусонного Джареда дошло, что за окном был совсем не закат, а самое, что ни на есть, настоящее утро. Благодать. Утро. Очередное утро, встреченное в теплых и любящих объятиях старшего брата. Мама бы сейчас, наверное, еще и прослезилась, если бы их увидела. А мамы нет, поглядите кругом. Даже Йода так и не сунула своей мордашки в спальню. Может, она спит, а может уже рыскает по кухне в поисках еды. Джаред постарался подумать, была ли в миске питомицы еда, но ровным счетом не вышло ничего. Невыносимо было думать, о чем-либо другом, кроме Шеннона. Джаред громко выдохнул, когда Шеннон высвободился из его тисков, и осторожно перевернулся на живот,  аккуратно положив голову и левую руку на грудь Шенна. В его душе царило умиротворение, а сердце по-прежнему отбивало знакомый и ему и брату уже давно, такт, словно старую добрую мелодию, которая всегда радует, стоит ее только услышать. Джа знал, что сегодня уже точно новый день. Наверное, 27 декабря. Услышав, столь знакомые и столь значимые слова из уст Шенни, Джа слегка улыбнулся, самыми уголками губ, и стал осторожно скользить кончиками пальцев по горячей груди Шенимала, сам не зная, что могут значить данные узоры. Потом, немного подумав, Джаред вывел глифы в том же порядке, как они выглядели на самом деле, и закрыл глаза. Сердце постепенно возвращалось к привычному ритму, собственное дыхание перестало отдаваться в ушах и резать горло. Поежившись под одеялом и посильнее прижавшись к Шеннону, точно так же, как и в любой предыдущий раз, Джей едва-едва коснулся губами крепкой груди Шенна и закрыл глаза. Его безудержно клонило в сон, но мысль, что все это может куда-то исчезнуть, плотно засела в уставшей голове рокера. Он мысленно себя постарался убедить, что никто никуда не денется и снова открыл глаза. Шеннон был рядом, все так же заботливо и полюбовно обнимал так жмущегося к нему младшего брата. За окном проехала машина, бросив на противоположную от окна стену еле заметные блики от фар, а затем шум мотора скрылся в утренней тишине постепенно просыпающегося города. Вполне возможно, что кто-то уже собирался на работу. Трудовые будни, что поделать. И очень даже реально то, что кто-то уже работает. А кто-то еще только возвращается домой, к семье, с ночной смены. Обычные люди живут обычной жизнь. Только Джареду и Шеннону все неймётся. Конечно, они же одни такие на планете. Лучшие братья в нашей Галактике и за ее пределами. Да, это культ. Да, это любовь. Пусть тебе приснится самый светлый сон. А я оставляю себе право на страшные сны, право гореть от весны и к небу идти по золе...
Умиротворенно вздохнув, Джи снова закрыл глаза, чтобы заснуть безмятежно и проснуться от легкого касания старшего брата. Это традиция уже. Он был уверен, что и там Шеннон его порадует своим присутствием.

Как вы уже поняли, Джей заснул крепко. Дядюшка Морфей, в которого Джаред тоже верил помимо Санта Клауса и прочих прелестей жизни, всегда любил этого парня, только позволял это себе не часто. Джа часто страдал бессонницей, при чем подолгу. Таблетки таблетками, но вечно сидеть на них тоже не дело. Поэтому, наверное, ему иногда и говорили, что глаза у него как стеклянные. И если в начале своей актерской карьеры (в которой ему тоже помогал Шеннон) Джаред постоянно спорил по этому поводу с особо умными и по несколько часов доказывал, что не носит цветные линзы, то теперь он пропускал этот древний, как мир, вопрос мимо ушей, либо отшучивался и переводил тему в другую сферу разговора так, что сам интервьюер был не рад. А что, Джей, такой добрый и милый, мог стать и кошмаром для бедных, ни в чем неповинных людей. Хотите, верьте, хотите, нет, но Джаред не из тех людей, которым нравится, когда в его жизни копаются и вытаскивают особо интересные факты. Ну да, в школе не был популярным мальчиком; да, предпочитал проводить время дома с матерью и братом или там, где был Шеннона; да, у братьев было не совсем простое детство, зато яркое и запоминающееся; и да, Джей сидел в тюрьме. Какая вам разница, за что и сколько?! Это прошлое. А сейчас у этого парня новая жизнь. Естественно, только для окружающих. Он может улыбаться, может шутить и зажигать с длинноногой блондинкой. Такова его профессия. Он актер. Он играет на публику. Хотя намного бы лучше он себя чувствовал в компании брата, который не просит его вычудить что-то этакое. Но только стоило ему выехать на гастроли, выйти к фанатам, завести толпу – да запросто. Это целиком и полностью его сфера, где он чувствует себя превосходно и непринужденно. Но порой и там ему хочется, чтобы все  от него отстали. Черт возьми, он же тоже обычный человек из кожи и костей. И никогда он не страдал манией величия. К тому же клеймо Бога всея и всех его не особо заботит. Людям же не объяснишь. Точнее, их и не заботит, какой ты на самом деле и что у тебя тоже есть свои недостатки: Джаред курил, пил, истерил и ел только свежеприготовленную овсянку по утрам. И в этом нет ничего особенного, если учесть, что звездной болезнью ни один из братьев Лето не страдал, как это обрисовывают заинтересованные личности, которые, благодаря сноровке и скрытности обоих около двух лет не могли найти местоположение их холостяцких жилищ.
Джей причмокнул губами во сне и мягко улыбнулся Шеннону, который снился ему на данный момент. Там еще был Томо, и Мэтт, и Тим, только вот последние трое существовали как-то отдаленно, и, даже не смотря на то, что это был сон, их голоса все равно звучали как-то странно. Джареду снилась их студия. Только расположение комнат в ней было каким-то не таких, как есть на самом деле. Ребята шумно обсуждали предстоящую свадьбу Томо и Вики, и только Джа сидел и самым одурелым взглядом, растянув губы в нежной улыбке, сидел, упираясь локтем в стол, смотрел на Шеннона, сидящего напротив него, и пропускал мимо ушей все, что обсуждалось в творческой обители. И только на 7 уже полу крик Келлехера Джаред вздрогнул и уделил внимание одногруппникам, которые, кажется, об этом только и мечтали. Как оказалось, парням было интересно, что такого интересного Джа увидел на подбородке. Пробормотав что-то вроде «Ему просто следовало побриться», Джей стал обсуждать вместе со всеми, какая бабочка больше пойдет Милишевичу. Через какое-то время Шеннон сказал, что ему нужно позвонить и вышел. Выждав минут 7 ради приличия, Джаред вспомнил, что уже давно поставил чайник, и выскользнул вслед за Шенноном. Ради приличия поставив вышеназванный чайник, Джа забрал у Шенна телефон, в который так погрузился старший брат, и нежно коснулся губами его подбородка, прошептав, что бриться тому совсем не обязательно. Ну да, да. Парни стали целоваться, что в студии уже не в первой, и если бы Томо с шипением: Обалдели что ли совсем?! Не оттащил Джареда от Шеннона, то все пошло бы и дальше. Сквозь сон Джаред разочарованно вздохнул и растянулся на кровати, распластавшись на ней чуть ли не морской звездой. И уже во сне, взяв вскипятившийся чайник и стараясь не спорить с Томо, вместе с Шенноном и ворчащим хорватом вернулся обратно в комнату, где их уже заждались Келлехер и Воктер. Не известно, сколько бы марсы еще обсуждали предстоящую свадьбу и сколько бы Джаред терпел пинки Милишевича каждый раз, когда слишком уж засматривался на Шеннона….
Луч солнца скользнул по лицу Джареда. Парень недовольно поморщил нос и почесал лоб, не открывая глаз, затем снова вернул руку на место. Пощупав простынь, Джаред снова сморщился, а потом резко сел на кровати, ошарашенно озираясь по сторонам. Того и гляди, сердце сейчас из груди вырвется. Наконец его глаза наткнулись на разыскиваемый объект. Шенн сидел на подоконнике и курил, выпуская сигаретный дым в чуть приоткрытое окно. Угомонившийся Джей сделал глубокий вдох и рухнул на спину, закрывая лицо руками.
- Боже мой, я уже испугался… - начал чуть охрипшим после продолжительного сна голосом Джаред
- Я уж подумал, что ты ушел, - закончил он и убрал руки с лица, положив их на голый торс, поправив край одеяла, которое едва закрывало его после столь бурного выступления, которому он был благодарен собственной глупости. Зевнув, парень улыбнулся и полусел на кровати.
- Давай, скажи, какой я дурачок, но ты все равно меня любишь…

Давайте вернемся  на несколько дней вперед, в прошлый год. Вобщем, 31 декабря 2008 года. Музыканты тоже люди и тоже ждут Нового года с нетерпением, как и остальные шесть с лишним миллиардов человек, живущих на планете, так мило и не известно, кем названной Земля. Джаред иногда задумывался, почему Земля и земля произносятся одинаково, но пишутся по–разному: Земля с большой буквы, а земля – с маленькой. Ведь по идее и то, и другое – название. Но сейчас мне хочется рассказать вовсе не о том, какие дурацкие и бессмысленные размышления появляются в голове младшего Лето, а об одном событии.
«Вы знаете, что такое утро в Калифорнии в преддверье рождественских празднований? Вот и я не знаю. Потому что всегда умудряюсь это пропустить мимо себя. Как у меня это получается? Да легко. Все начинается с подготовки до двадцать третьего декабря. День рождение мамы, для меня с братом это святое, так что мы очень тщательно выбираем подарки и планируем праздник. После мы быстро подготавливаемся к рождеству, которое плавно переходит в празднование моего дня рождения. Счастливые улыбки, все веселятся, и только я, уже не в силах больше улыбаться, пытаюсь скрыться где-нибудь в темном углу. Это почти нереально, но все же, попытка не пытка.
Сейчас я стою на заднем дворе семейного особняка Воктера и Либби, где мы решили устроить вечеринку по поводу моего тридцати семилетия и празднования Нового года. Мэтт предложил это место, и мы все согласились. В Лос-Анджелесе снег – это сверхъестественное явление, во всяком случае, там, где живем мы. А здесь абсолютно все окутано белым покрывалом, создается впечатление, будто я хожу по облакам, а деревья щедро посыпаны сахарной пудрой. В общем, я попал в сладкий рай, в котором чувствуется новогодний дух. Хм, а я оказывается романтик». Эти строки Джаред написал утром, когда ему удалось хоть на несколько минут вырваться от развеселившихся одногруппников, которые только и делали, что вели себя как дети. Томо и Мэтт пытались заставить елку стоять прямо (ее случайно уронил Джаред, уткнувшийся в телефон и не замечающий ничего вокруг себя), а Вики, Либби и Эмма со своим молодым человеком (имя которого никто не мог запомнить, что очень злило блондинку) сновали на кухне, готовясь к приготовлениям праздничного ужина, который в итоге все равно приготовил Томо, за что все ему были чрезмерно благодарны: хорват безумно вкусно готовил, к тому же он всех спас от отравления: о кулинарной сноровке Ладбрук знали не только люди, но и собаки… Смотрите, все радуются, все счастливы. А Джаред ходит хмурый и улыбку на его лице не вызывает абсолютно ничего. Причина? Шеннон, обещавший приехать еще вчера вечером, до сих пор отсутствовал, что совсем не радовало тогда еще брюнета Лето. Ребята как могли подбадривали Джея, обрывали Шенну телефон, а Джа, в свою очередь, забрасывал старшего смс-ками, из-за величины которых бедный любимый Блэкберри стал подвисать. Но Джареда это не волновало. Больше всего ему хотелось скорее увидеть Шенна. Отсутствие Шеннона было обусловлено жуткой метелью и бесконечными пробками. Люди как будто с ума сошли – все так спешили за город, при чем, в раз! Поэтому-то старшего брата до сих пор не было во временном пристанище хоть и не большой, но довольно сумасшедшей компании. Время как назло шло очень быстро, подкрадывался вечер, а там уж и до ночи рукой подать, а Шеннона все не было. Джаред уже чуть ли руки не заламывал от безысходности. Ужас, что брат не успеет к бою часов, плотно сидел в душе Джея, что не радовало никого из присутствующих. Все-таки в чудеса можно верить. Точнее, в них нужно верить. Потому что без трех минут 12 на пороге появился продрогший Шеннон, на котором Джей повис подобно игрушечному Санте, украшавшем одну из верхних веток на елке. Томо действительно был ангелом-хранителем братьев, потому что, придумав очередную бредовую историю, он не выпускал никого в холл до тех пор, пока братья «не расклеились». Вива, Кальман! Новый год они встретили вместе, как и предыдущий 2006, 2005, 2004…. 1998, 1997 и так далее до 1971.
Джаред улыбнулся Шеннону одними глазами, тая под пристальным взглядом Шеннона, и заерзал на месте, как ребенок, которому вот-вот должны вручить долгожданный подарок. Облизав сухие губы языком, Джей хихикнул и потянулся к Шеннону. Их губы снова встретились. Поцелуй был насквозь пропитан вкусом сигарет. Подсохшая царапинка на губе под напором чувств снова за кровоточила, но братья не обратили на это внимания. Опустившись на подушку спиной, Джей улыбнулся в поцелуе и прошелся ладонями по обнаженной спине брата.
- Я тоже тебя люблю, родной, - тихо сказал Джаред и посмотрел Шеннону в глаза. Очередное утро. Очередное сладкое пробуждение. И тоже очередной, но всегда незабываемый поцелуй, которым было начато каждое совместное утро. Хотелось бы, чтобы это происходило почаще, но вопрос о переезде до сих пор висел на повестке дня и был неразрешим. Каждый раз им становилось не до этого. Ну, вобщем, вы помните…
- Что ты хочешь на завтрак? – неожиданно спросил Джаред, вспомнив, что из-за него Шеннон уже вот целые сутки ничего не ест. Еще одна традиция семьи Лето. Завтрак готовит тот, кто накосячил. А накосячил Джей тем, что Шенн голодный.

Отредактировано Jared Leto (2010-09-03 14:29:08)

C каждым годом парни становились все старше, как обычно и происходит со всеми людьми, вот только дурачества и пылкой любви друг к другу у них не отбавлялось. Вечно молодые, вечно пьяные… Ээ, вечно шумные и такие милые в отношениях. Только если это их реальные отношения, а не игра в любовь с очередной девушкой, которую, в конце концов, становилось жаль. Кем бы девушка не была и как она не заботилась о Джареде, он все равно постоянно сравнивал ее с Шенноном. И пусть даже не вслух, но в мыслях ее каждое действие было оговорено тем, что Шенн все равно делает в сто раз лучше, да и вобще он несравним ни с кем. Единственный и неповторимый, - обычно думал Джаред, сидя на кухне с глуповатой улыбкой и пропуская мимо ушей все, что на данный момент ему кто-то пытался рассказать или объяснить, если конечно это был не Шенн. Ведь голос любимого братика был для Джея лучшей музыкой, которая ласкала слух и успокаивала, даже если ночь провел Шеннон не с братом, а с очередной пассией, которую еще минут 15 назад Джареду хотелось придушить. Если с утра в студии Джаред натыкается на углы, ворчит на всех и старается не смотреть на Шеннона – значит, Джа спал один, мучаясь с диким желанием поджечь кадиллак блондинки, нежащейся в горячих объятиях Шеннона Кристофера Лето. И Томо, уже не в силах выносить подковырок вокалиста, мог закрыть обоих братьев в одной комнате до тех пор, пока из-за закрытой двери не прекратятся гневные и не совсем связные выкрики Джареда. Вот она, любовь, со всеми вытекающими и такими необходимыми глупыми поступками. Кстати, насчет поступков. 9 марта. Двадцативосьмилетний Джаред вваливается в студию, завешенный пакетами в руках с охапкой из 29 алых, как кровь, роз. У Томо и Мэтта отваливается челюсть, а Джей, незамечающий шока друзей, подходит к Шеннону и вручает ему подарок, целует того в щеку (потому что тут был Мэтти) и начинает желать ему всего-всего-всего. Ну да, взбрендило Джея подарить утром Шеннону цветы, ведь вечером всем будет совершенно не до этого. А вы говорите, что в младшем Лето нет ни грамма романтики. Есть. Просто он всю ее тратит на Шеннона, так что потом на девушек у него не остается ни сил, ни желания.
- Если это все, что ты хочешь получить на завтрак… - протянул Джаред, хитро прищуриваясь и с улыбкой глядя на брата, прежде чем их губы снова встретились в нежном, пряном из-за выкуренного Парламента старшим, и настойчивом.  Один раз братья, гостившие у матери летом, решили сделать маме приятное и принялись печь с утра ананасовые кексы. Благо, что мать проснулась только тогда, когда Джаред случайно и с  грохотом опрокинул сушилку для посуды, иначе бы Констанс случайно лицезрела все прелести, с которыми ее сыновья относились друг к другу. Готовку кексов мать взяла на себя, еле уговорив сыновей посидеть спокойно в гостиной. Насчет спокойствия конечно не получилось, но по сравнению с тем, что они исполняли вдвоем, братья действительно вели себя спокойно. Хотя должное нужно было отдать мультфильму про черепашек-ниндзя, которые так громко сражались со Шредером.
- Одеться? – немного возмущенно спросил Джей, пробежавшись светлым взглядом по обнаженному торсу Шеннона, затем не без труда вернув глаза в прежний плен любимых глаз.
- Хорошо, но только ради того, чтобы ты помог мне с готовкой, - согласился наконец парень и снова прильнул к губам Шеннона, некрепко того обняв и начиная скользить по его спине до поясницы и ниже. Ни о каком контроле сейчас не было и речи. Опять. Джаред опять почувствовал себя в свободном плавании, нежно лаская своим языком язык Шеннона. Да да, это утренняя проверка у стоматолога… От этого занятия его не отвлек даже начавший солировать желудок. Скорее всего, это была ария под названием «Ты меня кормить собираешься?!»  или же «Кормил ли ты меня на ночь, Джаремона?!» Но это же Джея не интересовало… Совсем. Ни капли. Подумаешь. Зато новые джинсы будут сидеть в самый раз. Джаред  провел свободной рукой по волосам Шеннона, а другой не сильно сжал его ягодицу. Мысленно Джа еще раз поблагодарил мать, что она не умудрилась их привезти к себе. Потому что если бы это произошло, братья бы сейчас уже завтракали друг напротив друга, а мама сидела бы между ними во главе стола и умилялась, какие же они у нее хорошие, добрые, милые, заботливые и внимательные, а дядя Том и тетя Роза одобрительно кивали головой. А потом тетя Роза бы обязательно сказала, что Джареду пора перестать красить волосы – это чревато тем, что однажды он их сожжет. А так же Ладбрук, которая не обрывала ему телефон. И самого понимающего в мире человека по фамилии Милишевич, которого Вики уже, наверное, достала вопросом, почему он постоянно задумчиво улыбается. Идиллия. Никто не мешает. Никто не таскает по кухне тарелку. Грохот. Джаред оторвался от губ Шеннона, но не отодвинулся от брата ни на сантиметр, продолжая того обнимать. Грохот снова повторился.
- Ну, все, главная женщина в доме разбушевалась… - разочарованно сказал Джей и снова поцеловал Шенна в губы, про себя уговаривая Йода угомониться.

  - Я никогда не забывал про твое персональное меню, - пошутил Джаред, с  возросшим удовольствием и интересом целуясь с Шенноном. Как в первый раз, ей богу. Меняется все и вся, но только не отношения  и предпочтения братьев. Посмотрели бы мы на вас, как бы вы устояли перед этим с ума сводящим полуобнаженным самым мировым братом на планете и самым любимым парнем, при одном только взгляде без задней мысли в голове все путается, а сердце оповещает, что пора сделать паузу, иначе оно не выдержит. Правда подобные предупреждения оно отпускало чаще тогда, когда разлука затягивалась больше чем на сутки. Невыносимо думать, где, с кем и чем сейчас занят Шеннон, а главное – когда же он наконец вернется, чтобы в душе снова появилось то теплое ощущение, что ты кому-то нужен, а сердце, которое уже забыло привычную мелодию биения, снова забьется с новой силой. Осторожно возьмешь его лицо в свои ладошки, потому что руки трясутся, и едва-едва коснешься своими губами его губ, а потом голову напрочь сорвет и станешь целовать его жадно и страстно, боясь открыть глаза – а вдруг он раствориться в воздухе? Да да. И до такого доходит. Но без этого уже никуда. О какой жизни может идти речь, если ты потеряешь ее смысл? Вот так и живем. Любим, скучаем и пьем… Сколько времени братья вместе, столько времени Джа и Шеннон говорили друг другу: А давай всегда будем вместе? И ответ в этом случае очевиден. И говорить что-то не обязательно – можно просто посмотреть друг другу в глаза и прочитать в них все, что нужно.
Кажется, на кухне Йода бесновалась не хуже, чем ведьмы на полнолунном шабаше где-нибудь в лесах Салема несколько веков назад, устраивая дьявольские танцы и жертвоприношения. Только вот тех было в несколько раз больше, да и инвентарь был лучше. Но Йоду, по ходу, это не расстраивало. Она и без метлы одна могла устроить что-то подобное. Было такое ощущение, что чихуахуа бросает тарелку об стены, мешая братьям,  наслаждаться друг другом в это… Утро? Черт, теряться во времени – еще одно хобби семьи Лето. Странно, но блэкберри молчал, что было не то чтобы удивительно, а вобще шокировало. Джей припомнил, что ночью или… Не важно, какое время суток было. Просто телефон звонил. Но сейчас парню было не до этого. Единственное, что его интересовало, точнее кто, так это любимый старший брат, который снова сорвал Джареду разум и даже крики желудка не могли заставить младшего от него. Однако, «любимая лохматая девушка Джареда Лето» не считала их любовь чем-то особенно важным, в отличие от хозяев.
-За себя не отвечаешь? – переспросил Джаред, запечатлев на губах Шеннона очередной поцелуй, прежде чем тот встал с кровати.
- Это уже интересно…. Лето улыбнулся и свесил ноги с кровати, наблюдая за братом. – Пожалуй, я просто не буду одевать ремень, чтобы ты в любой момент мог подвергнуть меня угрозе со своей стороны. Джи усмехнулся и, придерживая простыню на уровне бедер, подошел к Шеннону.
- Наблюдательный мой, - сказал Джей и поцеловал Шеннон в губы, придерживая его за подбородок. С кухни снова послышался грохот. – Йода, черт тебя возьми! – крикнул он, натягивая узкие джинсы на красные Кельвин Кляйн. Тарелка перестала летать по кухне, зато в коридоре послышался цокот коготков по паркету.
- Боже, спаси меня от нее, - взмолился Джаред и встал позади Шенна, обняв того за талию. Не прошло и нескольких минут, когда в спальню влетела скачущая собачка и стала прыгать возле братьев, наровя зацепиться за кого-нибудь из них. Джей продолжал занимать оборонительную позицию за Шенноном, но при этом улыбался, глядя на свою питомицу. Тявкнув, Йода завиляла хвостом и запрыгнула на постель. Это Джареда не испугало. По сравнению с тем, что пережила эта кровать сегодня ночью, Йода была просто пылинкой. Уложив мордочку на хозяйскую подушку, чихуахуа смотрела своими большими блестящими глазами на Джареда и Шеннона и виляла хвостом.
- Бестия, - хмыкнул Джей и перестал сдавливать Шеннону ребра. Взяв брата за запястье, Джаред толкнул коленом дверь в ванную и свободной рукой нажал на выключатель.
- Сейчас умоемся, и я приготовлю тебе завтрак, - пообещал Джа и включил воду. – Если можно, не брейся, пожалуйста, - скромно попросил Джи и прикоснулся припухшими губами к небритой щеке Шеннона. Довольно промычав, Джаред  лизнул брата в щеку и, обняв того, посмотрел в зеркало.
- Я тебя люблю, заяц, - сказал он. В голове промелькнула мысль насчет душа, но Джа решил отложить ее на потом. Сначала завтрак, а потом… Потом посмотрим.