Тушили сигареты о белый подоконник и учились говорить на разных языках.Нам казалось это таким красивым Bonjour по утрам, Kiss me на улице в -20, einzuschlafen mit mir in einem Bett на ушко шепотом лично. У всего в жизни есть цель. Каждое движение и слово несет в себе цель и скрытый смысл. Только надо посмотреть, раскопать яму для трупов и рассмотреть получше. Выбросить проеденные молью скелеты в шкафу и заменить на новые. Нет бессмысленностей, есть последовательность глупостей ведущие к выходу или глухой кирпичной стене. Мы часто твердим что потеряли цель в жизни и теперь тихонько дохнем мухой на окне, которую приложил кот большой пушистой лапкой. Долетались мальчики и девочки. Вот ваша цель и есть, отыскать смысл, найти утраченное и сшить из него новое, но мы не видим начало. Шить не умеем, иголку с ниткой держим трясущимися руками и не попадаем в ушко. Потому что одолевают сомнения и нерешительность действий. С чего начать поиски? Вот и бродим трупами среди живых. Докапываемся до них, вгрызаемся в их еще живые тела, чтобы понять, как они живут и двигаются, что за цель ими движет и не дает сдаться, пасть ниже мертвых. У нас была цель сказать друг другу на языках мира о чувствах. Выбрать любое слово и изменить его подобно богам по своему подобию и образу. Мы замахнулись слишком высоко, потому что гордились собой и были дерзки с тобой. Нам хотелось всего и сразу. Мы жили, как сигареты. От затяжки до затяжки. Ярко, ядовито и до кровавого кашля в горле. Мы тлели и цитировали тех, кем восхищались, на кого хотели быть похожими. А потом однажды просто сходили в мужской туалет и спустили все за раз одним рвотным толчком, грубым сексом и посмеялись над своими идеалами в пьяном угаре. Мы оборвали крылья, ломая под шумную музыку démon испачкав раковины в красных отпечатках и перьев . Мы сделали это не дома на диване с красивыми белыми, мудрыми потолками, а в сортире дорогого клуба. В 999 кабинке, на кафельной вишневой плитке. Мы попрощались с детством и мировыми языками в затяжном долгом поцелуи с языком. Мы молчали и пили. Пили вино и говорили о вечном, понимая что никогда не держали в руках ничего долгожительного, чем наши промокшие сигареты и спички у газовой плиты. Писали красиво о любви и врали друг другу так преданно правдиво, что зеленная зависть белым змеем кусала за пальцы. Вышивали имена друг друга красным , черным крестикам на запястьях на рассвете кутаясь во влажные простыне, что хранили еще тепло наших обнаженных тел. Какая у нас была цель? Я даже не помню. Она была настолько светлой, чистой и правильной, что мне кажется это омерзительно очаровательным. Я бы убил себя тогдашнего за такие цели, а мой прошлый расплакался и выпил бы целую бутылку отцовского виски, за все мои мысли сегодняшнего. Как же мы меняемся, как быстро привыкаем к вредному сладко запретному. Единственная привязанность осталось от тебя прошлого, любовь к малиновому сахарному и пачка сигарет. Опустел город. Я подправляя пиджак и вдыхая жаркий воздух приближаюсь к тебе. Держу руку в кармане, смотрю на часы, стрелки которых столь медленно идут вперёд, почёсываю правый глаз, и лишь спустя десять минут нажимаю на звонок-курок двери. Делаю глубокий выдох. чёрт. успокойся, парень, ты не на экзамене. одна попытка и конец_начало. Медленно, с тихим шумом открывается деревянная дверь, и я, улыбавшийся тебе и целовавший тебе так много раз схожу с ума, я нервничаю, милая. и тут я вижу тебя: улыбающуюся, идеальную. на моём лице проскакивает лёгкая улыбка, а я думаю. Убей всех испанок наповал, своей красотой, своей походкой, своими изгибами, убей их всех своим взглядом. убив их - ты убиваешь меня в десятый раз, и я, затаив дыхание, и с вставшим в горле комом протягиваю букет белых лилий и говорю, - Привет, - лёгкая дрожь по коже от того, что ты задеваешь тёплыми пальцами мою ладонь, взгляд глаз падает на тебя. Твои, милая, глаза, цвета неба. я успокаиваюсь когда смотрю в твои глаза, но только не сегодня, только не сейчас. Люблю твои глаза, что при взмахе ресниц улетают в поднебесье не доступное моему пластмассовому небу, не на моей Земле, не не моей лимонной Луне. Уголек внутри кажется он треснул и издал теплое дыхание. Может снова разгорится внутри? Вечный поиск млечного молочного пути по телу твоего космоса. Где он? Я так и не смог его отыскать . Глушу собственную жалось за бутылкой , прогуливаюсь пальцами с черным зонтиком нетронутой за целый день пачкой сигарет. Забрасываю удочку с крючком в песочные часы пытаясь поймать хоть немного для нас времени. Срывается, обрывается леска и золотой песок снова оседает на дне стеклянной клетки.Май тяжело давит на вены, как открывашка вскрывает консерву с красными и синими проводами. Замыкание, осторожней вскрывая, я хочу прочувствовать каждое глубокое проникновение лезвия. Хочу запомнить через боль и нежность спрятанную в уголках губ с малиновыми разводами варенья. Весь день сжался до линии на ладони, так мало и так много. Разве? Просто этого достаточна , чтобы не упасть и не споткнуться сейчас. Взять бинт и перевязать ладонь, перекрыть эту линию. Пусть научиться дышать без твоего рукопожатия. Сколько сможет не дышать? Сквозь переплет твоих темных ресниц сияют нет совсем не звезды или планеты, которые сталкиваются, не сверх новые, что обжигают и сгорают а темноте. В них сияют осколки, разбитые бутылочные цветные стекла. Ты смотришь ими на меня и глаза режет, больно. Мой Лондон заволокла пелена тумана, мой город ослеп и на ощупь пробирается к тебе. Мальчик одевает свою бумажную корону, делает оригами королевство ,закуривает и сжигает все дотла. Белое бумажное королевство в клетку тетрадного листа становится черным и разбивается на множество пепельных отражений. Ты снова заставляешь меня сходить сума. - Ты шикарно выглядишь, впрочем как всегда, - держу руки за спиной, - Можно пройти? - да-да, конечно, я бы мог и не спрашивать, но сегодня, чертовски важный день в моей жизни, на что мне даётся всего один шанс. да-да, и я использую его как смогу. чувствую себя промокшей сигаретой,уже не загорится внутри огонек. Мертвый и холодный.Кончилась дурь в скрученной бумажке тетрадного листа, а значит прошел эффект эйфории "нас". В желудке чувствуется голод, все бабочки съедены и переварены желудочным соком. Я закрываю за собой дверь, чуть надавив на ручку, без шумно прохожу по длинному коридору вслед за тобой, мы оказываемся в гостинной. что-то изменилось с того времени, или, мне только кажется? - Как дела? Как карьера? - вопросительно приподняв правую бровь спрашиваю я и проклинаю себя за это. сейчас то и приходит острое лезвие понимания того, что сказанное мною - бред. да-да. сейчас не о карьере надо говорить, я то знаю что ты выше всех моделей на ступень, мне не требуется пересказ от тебя о твоих контрактах. я читаю всё по твоим губам, я читаю всё по твоим глазам. - Ты с кем-нибудь встречаешься? - облокачиваюсь о стену нервно постукивая кончиками пальцев о стену и смотря на тебя, будто изучаю, наслаждаюсь. Столь нелепый вопрос портит нашу встречу и ты смущенная, но столь красивая смотришь на меня своими кукольными глазами.

А у таких как мы не получается жить со скоростью света, бежать и уклонятся от шальной пули прямо в сердце. Да, мы неудачники Нэнси. Наши поцелуи сгорают со скоростью дозы в венах, разъедая и гоняя адреналин, морфин и виски. Мы влюблены сказал наивный, но очень умный мальчик Джонни. Нам не дадут спасительных таблеток лишь наркоз и кома. Они говорят такие как мы не должны просыпаться вообще. Такие твари не живут, а лишь видят апелептические сны и то черно белые пленки. Мы старались идти по ровным рельсам, сменяя пунктиры на сплошные заявил пьяный Джонни, в глазах тонул пятый кубик льда в бокале янтарного виски. Ты - псих, мы спотыкались и падали на каждой запятой и замирали в хриплых стонах, прожженных никотиновых ладошках. Мы обещали друг другу лететь, а в место этого падаем со стальными шлюхами, суками и прочим мусорным мешком вздохнул тяжело Сид и закурил трубку мира, одолжив спички и огонька в Аду. Смотри, Нэнси, нас там уже ждут. Пусть дальше ждут эти продажные твари. Он целовал ее страстно и больно,как никогда. Казалось он целует лезвие ножа, но это сталь и страсть, за это он мог и умереть, за этот вечер. Мой кислород лови ртом и разбитыми губами в кровь, только будь со мною. Ты ведь знаешь ,что нас ждет? Да навечно не вместе и с обоймой в руках мы отлично сыграем Бони и Клайд. Еще один стакан янтарного виски, сигареты и можно в Ад. Удивлённо, чуть нахмурившись ты смотришь на меня отвечая, на что я ровно вздыхаю, - Понятно. - тихо произношу я и смотрю на тебя. - Да, я буду кофе, - ты была тут, теперь ты там, сейчас ты здесь. Я отодвигаю стул от барной стойки и присев на высокий стол наблюдаю за тобой. Облокачиваюсь локтями о стойку и притянув чашку кофе делаю глоток.  - Контракты? - слетает с сухих губ, - Ты знаешь, я много путешествую, теперь, ко мне начали приходить за написанием клубной музыки люди более значимые, чем были, - короткая пауза, - Стал лицом марки питьевой воды, было очень забавно, с моим бразильским акцентом сидеть с учебниками и по несколько часов тренироваться с произношением английского, - мимолётная улыбка пролетает по губам, после чего между нами стоит тишина, от которой хочется завизжать, что так режет перепонки, что в смертельном бите стучит сердце. Я нервно отбиваю рукой по столу и смотрю на тебя. ты вся дрожишь, кажется, вот-вот, и ты растаешь, а за тобой растаю и я. - Ты только скажи, если тебе вдруг станет грустно, одиноко и тоскливо, аккуратно кладу руку на твою маленькую ладошку и негромко говоря продолжаю, - Я обязательно приду и обниму. Согрею уголки губ, где спряталось солнце и мурчит по кошачьи, укутаю в одеяло из облаков как промокшего котенка и конечно английский чай с ломтиком лимона, - голос дрожит, - Ты только скажи , если что-то случится. Я приду и прогоню твою боль. Наша встречи не вечны, а ты так беспечна. Сегодня , вчера , послезавтра и так каждый вечер я считаю твои прикосновения. Я повторяю твоё имя на раз-два-три. Знаешь так сходят с ума. Снаружи улыбка коломбино, морские солёные слёзы внутри – балансирую, кажется скоро упаду. Ты обещаешь поймать меня? - долгая пауза нарушает обилие моей речи, Ты только скажи, умоляя прошептываю я, - чего ты желаешь и я обязательно исполню все твои желания. У моего сердца расколота половинка, хочу твоих поцелуев. Кажется, если я сделаю вдох поглубже, то задохнусь то ли от нежности, то ли от формалиновых снов. На шеи невидимая леска, только пожалуйста без резких движений. Ты только скажи если больше не во что не веришь, я буду верить за нас. Отчаянно и наивно, помнишь как в детстве верят дети. Слушаю шепотом "не с тобою" и хочется кричать, но уже поздно. - убираю свою руку с твоей ладони, и чувствуя, что меня бросает в холодный пот, и мурашки пробегают по коже, а сердце отбивает так, что вот-вот вырвется из груди, на последнем дыхании медленно протягиваю, - Ты только скажи, что еще любишь и тогда я поверю, что мы еще живы. - я буду кляксой растекаться и просачиваться в каждую клеточку тебя. Испачкаю, замажу твой чистый лист бумаги тела. Аккуратно раздвигая клетки, линейки и выходя за поля твоей страницы .Тук тук тук отбивает мое чернильное сердце. Я буду кляксой порошковая разведенная ночь с крошкой сажи шептать тебе на ухо сказки. Поджигаем крыши. Слышишь, они еще дышат. Легкие дышат моим дождем из под крана в ванной, иногда ржавый. Замкнув воспоминания в рамку, не дорогую, а простую как ты хотела. Ты уходишь, а я отчаянно хочу согреться. Только с тобой именно в твоих теплых ладошках. Куда лечу? Зачем? Ждешь ли ты меня в конце этого ложного горячего света? Ты целуешь мимо губ, еле успеваю сдержать дрожь .Это больно. Стучусь в твое бумажное оригами-сердце как пепел, что снова хочет стать огнем. Теперь я понимаю как все глупо. Потому что невозможно. Я хочу встать, и как герой плохого кино поцеловать тебя в уголок алых губ, сказать что-нибудь, и уйти, но поминаешь, у меня нет сил? мои руки-вены_вены-руки застыли на столе, а взгляд синих глаз направлен на тебя, а мы молчим, понимаешь? мне становиться горько и страшно от того, что ты скажешь, мои ноги нервно елозят по полу, а руки, я кладу в карманы пиджака, и в секунду, растворившись в тебе, встаю со стула, обхожу стол и прислонившись к тебе телом, обжигаю твоё лицо горячим, как уголь дыханием и говорю, - Ты только скажи.. - слова застывают в воздухе, не коснувшись твоих ушей, только шевелятся медленно губы, и тишина, подхватив меня под локоть, тянет дальше, куда-то, где взмахнув кистью, раскрасив небо алым, потухает солнце, оставив за собой оранжево-бежевую полосу на тающем льду. И распрямляют крылья птицы, и ресницы касаются друг друг всё чаще и чаще, пока не сплетутся воедино, не скроют тебя от всего. Нежно коснувшись твоих губ я отстраняюсь.  Быть может, я должен был сказать всё давно, быть может, я зря не отправлял своих писем, быть может тебе уже всё равно.  Я обернулся, и обнял тебя крепко-крепко, так чтобы сразу стало ясно - я с тобой навсегда.