Испания. Интересно, не это место все-таки тот самый рай, о котором так много сказано, но один парень сверху так и не удосужился ткнуть пальцем в карту и точно дать понять, где, же такое находится на Земле? Так или иначе, но Юстман буквально боготворила страну, упиваясь кК красотой, испанским темпераментом, шикарными мужчинами, превосходным футболом и красивейшим языком. Слышали хоть раз хоть что-то сказанное на испанском? Да после этого просто невозможно не влюбиться в этот языки пытаться его выучить. Худо бедно, но Одетт-таки сделала это. А что? Путь к стране, отмеченной флажком «Мечта и Рай в одном флаконе», надо начинать хотя бы с языка, на котором там все изрекаются. И подвернувшийся шанс поехать неизвестно в роли кого вместе с Аврил, шатенка естественно не проморгала. Она не знала, в роли кого сумасшедшая канадка – а она так звала ее даже в глаза – решила ее туда взять (оставалось надеяться, что не в роли переводчика), но без оглядки скидала вещички в чемоданчик и в назначенный срок уже отиралась в аэропорту.

Оказалось, Лавин было просто скучно ехать на какое-то выступление. Юстман слабо понимала то, как «скучно» и «Аврил Лавин» могут уживаться в одном предложении, но все-таки смирилась с этим, с превеликой охотой усаживаясь в самолет, а после и выбирая номер в отеле в Барселоне. Ах, Барселона. Чудесный уголок земли. Даже название-то какое сладкой, когда его произносишь… Произносишь – и это слово так ласкает слух. Проспав весь полет, сейчас Юстман была больше похожа на перепуганную птицу, со взъерошенными перьями а-ля волосами и непонятным взглядом, ищущим того, за чью спину можно было бы спрятаться. Отель, номер, душ, выступление. Одетт всячески упиралась и не хотела идти с подругой на какое-то ее там выступление, хотя и не была противницей ее творчества и даже бывали случаи, когда она вполне увлеченно трясла своими лучшими девяносто под ее песни, но сегодня…. Она бы с большим удовольствием побродила по городу. Ну, на словах. На самом деле – прекрасно бы поспала в прекрасной огромной постели. Но вы пытались разубедить Лавин в чем-то? И не пытайтесь, иначе вас пинком под зад, точно так же, как получил Юстман, выпроводят из номера, швырнут сумочку в лицо и за шкварник потащат на какое-то непонятное и шумное мероприятие.

Но после выступления Юстман решила уже все взять в свои руки. Нет, не пилить же обратно в отель, а лишь завтра позволить себе хоть что-то? Черта с два. Пока Аврил глумилась на сцене, вытворяя что-то страшное, Одетт ну очень прилично и осторожно обшарила какие-то подвернувшиеся гримерки и стащила оттуда два парика, причем сомнительных на вид, и уж тем более на ощупь. А еще какие-то пиджаки с блестками. Ну, ей богу, как две елки будут. И это в середине лета. Интересно, там никакого праздника сегодня не было, чтобы вконец не опозориться со своим внешним видком. Стоило подруге проорать над ухом то, что «Я закончила, собирай манатки и валим в отель, устала и хочу спать», как Одетт заткнула ее премилый ротик рукавом от одного из пиджаков. И посильнее, чтоб не сразу выплюнула. Напялив на голову Аврил странный темный, почти черный парик с какими-то порнографически кудряшками, Юстман не скрывая всех своих эмоций, хорошенько посмеялась, словно видела сейчас что-то до жути смешное. А что? Так оно и было. Видели бы вы канадку в ЭТОМ парике. Не размениваться на объяснения, она отдала ей пиджак, которым та была заткнула, а другой напялила на себя. Нет, вы посмотрите… зелено-розовый клоунский пиджак, а на голову нацепила белый парик. Ну да, сошлется на то, что глупая блондинка, и пиджак ей простят. Ну, у этих светловолосых же так прокатывает? Чем она сейчас хуже. Поправив парик, Юстман что-то пробурчала себе под нос, и это «что-то» было явно неприличного содержания.

- Черта с два. Я терпела, теперь ты идешь со мной. И не говори, что ты устала, хочешь спать – не ври мне. Не поверю, - тараторила она, пробираясь вдоль стенки и разыскивая черный выход. Нашла. Удивительно. Выползла и удивленно осмотрелась по сторонам. – Надо… Бежать отсюда. Руки в ноги и вали-и-и-и-и-и-ить! – с визгом произнесла она и последовала своей же команде, прихватывая Лавин с  собой и таща ее по каким-то закоулкам. Темно. Кто-то дышит в спину. А ну да, это же Аврил. Можно успокоиться. Фух. Не маньяк… Хотя ту и с маньяком можно было спутать. Вы же видели эти глаза и усмешку на ее губах? Ну и не видьте, а Одетт уже пережила это. Уже не страшно. Если только чуть-чуть.

- Ну, я хотела сказать, что мы пойдем отдыхать, но твои фанаты чертовски… Жуткие, - скорчив спешную мордашку, объяснилась перед канадкой она и умиленно улыбнулась. – Смотри, вот сейчас зайдем туда, потом вот сюда, - заводя ее за очередной угол, пыхтела Одетт. – И сюда, - и вывела на какую-то улицу. Опачки, здесь даже машины ездили. И такси. Лишь бы за проституток не приняли. Сделав серьезное выражение лица и, скомандовав подобное сделать и Лавин, Юстман преспокойно прихватила подругу под руку и отправилась куда-то на шум. О, клуб. Красота. То, что надо. – Вот, я гениальна просто, - правдами и не правдами, они пробились в клуб, чуть было не подравшись с охранником. Кому страстные ночи в Испании, а кому-то драки с вышибалами. Что поделать, видимо, на роду написано такое.

Музыка. Выпивка. Испанские мачо. Ох, от последнего даже  можно было иногда забывать дышать. Ну, вот ведь ж создал Бог таких мужиков! Ну, честное слово! Устроившись в незнакомой, но настолько знойных красавчиков, что даже было наплевать на их имена, Юстман позволила себе снять пиджак, парик и предстать в своем постоянно амплуа. Хорошо быть не особо известной, но все, же симпатичной актрисой. Ага. А вот рожицу Аврил, похоже, знали все. Потеря потерь. Серьезно. Решив, что та пока побудет черным одуванчиком, девушки вообще разошлись и, не обращая внимания на всех и вся пели, пили, танцевали, орали что-то на английском и пытались вспомнить как говорится что-то на испанском. Ах, ну какой испанский? Веселье в разгаре, все понято, все налито, все выпито. К черту язык.

Жарко. Жарко! Очень жарко. Во всех смыслах и пошловатых мыслишках. А с виду такая приличная. Вроде. Ну, иногда. И то – местами. Но факт оставался фактом. Выловив в толпе подругу, Юстман повисла у нее на шее и состроив самую жалобную из мосек, попросила ее выти «покурить». Нет, если ей предложат – она может и попробует, при себе-то ничего подобного не имелось. И даже иногда было жаль, что не имелось. Выползая из помещения, проползая мимо того мужика, что с боем пропустил их сюда и наверняка уже пожалел о содеянном, Юстман глотнула свежего воздуха и ожила. Ну, фигурально. Жизнь показалась проще, настроение еще лучше, способность еще двигаться, пить и строить глазки тем парням – возобновились с новой силой. Ну словно телефон на подзарядке. Не иначе.

- А ты спать-спать, - кривляясь, промурлыкала Одетт, явно адресуя слои слова Аврил. – И смотри, никто не тычет в тебя пальцем и… ААААААААА, - заорала во всю глотку Юстман, стоило ей только обернуться и увидеть за почти_своей_спиной  какого-то амбала с девчачьим визгом подбежавшим к Аврил и пытающегося ее облапать, расцеловать, выдрать кусок не только одежды, но и печенки.  Что делать? И вот смотрите, какие люди свиньи – хоть бы один высунулся на ее крик. Привычное дело что ли? Проклятый бар? Обострение у маньяков? Апокалипсис? А почему тогда нет Винчестеров? Да еще, с их манией его прекратить? – Ах ты, скотина, - подбегая сзади в этому клубку из дерущейся Аврил и этого шкафа три на четыре в габаритах, завопила Юстман. Что делать? Она стащила один туфель и давай со всей силушки дубасить его по спине. Хруст. Она сначала испугалась, что пробила ему позвоночник, но потом увидела отвалившийся каблук и обомлела. – Ты мне каблук сломал! – с тоном «Ну, ты попал, пацанчик» и с видом белки из «Ледникового периода», у которой только что отобрали ее желудь, запрыгнула на спину к этому мужику, усиленно дергая его за волосы, словно сорняки в клумбе выдирала.

Лавин упиралась и мямлила что-то вроде «Мне это не подходит, можно я выберу другое?». Как в магазине одежды. Что за капризы в стиле гламурной блондинки с собачкой в сумке? Юстман не стала подобно фокуснику вытаскивать сотни париков из карманов и нараспев предлагать каждый канадке. Еще только ассистентом в подборе искусственной маскировочной шевелюр для полного счастья ей не хватало стать. И вроде бы все хорошо, и вроде бы все по плану, а главное – под настроение. Она же не приехала сюда работать, верно? Она вообще не считала Испанию таким местом, где можно было бы работать. Вожделенное место на карте теперь стало просто местом пребывания. И несомненного наслаждения жизнью. Пропитанный пряной страстью воздух, накаленные мгновения, интригующие взгляды абсолютно незнакомых людей. Приятная дрожь внутри и опаляющий жар этой страны. Наверняка Юстман еще долго будет помнить эти счастливые дни, и даже забудет то, как получала от Аврил чем-то тяжелым по мягкому месту в номере.

Приключения. Именно так звучало одно из слов, сорвавшихся сегодня с губ Лавин. Приключения? Что за особенность у этой дамочки? Она в последние дни отличалась чем-то невероятным. Все, что она желала – все это удивительным образом сбывалось. Это что, она какой-то волшебный пирожок съела? Или звезды где-то там сошлись под нужным углом? Или может Бог  ушел в загул и приказал ангелам исполнять все прихоти Лавин? А может быть это вереница счастливых дней по календарю майя? Ну, не все же им только о конце света говорить. Так или иначе, но все выходило самым странным образом. Наверное, стоило бы радоваться, что все сбывается. Но…. Но стоит разок взглянуть на Аврил, один раз ее послушать за бутылкой текилы… И в бы в ужасе убежали от этой девицы, вырывая на своей голове волосы и крича «Почему именно ее прихоти?». 

Крик, писк, ужасная одержимость отметелить этого мужика. Нет, это нормально для двух американок? Вроде испанцы пришли в новый свет завоевывать Америку, хоть и Южную? А, ну вот, можно придумать оправдание. Америку же завоевывать? Америку. И плевать, что Южную. Мстят за предков? Ну, точно, за тех же майя! Постепенно, Юстман стала замечать, что вокруг них образовалась толпа, которая даже пыталась оттащить их от мужика, но вместо этого получали непонятно чем и становились ввязанными в эти массовые беспорядки. Стоило бы помнить одну хорошую пиратскую традицию – «Завязать бой, а потом сбежать!». Но… Но как тут сбежишь, когда тебя облепили со всех сторон всякие зеваки, как мухи?  Но внезапно, все как-то странно прекратилось. Закончились крики со всех сторон, толпа рассосалась, и вместо них появились два... полицейских? Одетт даже ненадолго отвлеклась от избиения сумасшедшего фаната и окинула мужчин в форме странным взглядом. Нет, она точно перебрала. Но им, с такой формой – самое дело в стриптизеры. Не иначе! Она даже открыла рот, чтобы произнести это, но как-то неудачно был спихнута на землю. Больно. Холодно. Мерзко. Неприятно. Наверное, стоило внимательнее смотреть футбол и учиться у футболистов как правильно орать, когда она валяются на газоне и корчатся якобы от боли.  Как бы Юстман не попыталась состроить из себя обиженную и полуживую – у ней не получилось. Ее быстро сгребли в охапку и усадили в машину, для большей уверенности затыкая ее рот собственным же клатчем, а руки  заковывая в наручники. Это же неуважение! Появившаяся в секунды Аврил рядышком порадовала. Не огорчаться же? Они снова вместе, возможно могут надеяться на общую камеру! Вдвоем веселее? Вдвоем очень весело! Мигалки, сирена, и дико ржущие и иногда шикающие друг на друга полицейские. Пф, извращенцы. Юстман изредка выхватывала из их разговора отдельные фразы, укоризненно на них смотрела и шипела на английском «Извращенцы». А что поделать, если они такие? К тому же… Может, они не знают английского и можно еще и матерно выражаться на своем родном?

Обещанная общая камера была предоставлена. И от нее кровь в венах холодела. Нет, она не впервые попадала в полицейский участок. Нет, конечно же! Но тогда она с другом хотя бы просто разбила новую машину его папочки, а сейчас…  Похотливые мужики криво на них смотрели и обсуждали что-то вроде «Вцепились в мужика… наверное, он и мне доплатил». Вот не зря же боялась, что спутают с проститутками. Не зря! Неужели сегодня не только желания, но и страхи материализуются? Как это можно было слушать? Забравшись на скамеечку и почувствовав себя хотя бы в таком положении выше всех, Юстман не спешила спрыгивать с небес на землю. Причем - грязную землю, тьфу, пол. Распихав помятую Лавин, Одетт грозно на ее глянула, словно изображала сейчас роль ее мамаши.

- И что теперь? Нет, и что теперь? Съездили в Испанию! – кривляясь, говорила она, даже не заботясь о том, что ее может кто-то слышать. Что? Сейчас же невыносимо. И хуже уже не будет. Не, ну точно же не будет! – Вот ты как думаешь, у них здесь есть право на последний звонок? Они оплатят звонок в Америку? А если нас депортируют? Какой позор! Актриса и певица – депортированы! – бубнила под нос Юстман и уселась на коленочки к Аврил, так как просто побоялась сажаться на скамеечку, по которой только что ходила. Бок все еще побаливал, туфли до сих пор было жалко, а мечта о теплой и чистой постели почему-то не материализовывалась. То за подстава? Что за закон подлости? – Эй, алле! Проснись и пой! – толкнув ее посильнее в плечо, проорала Одетт на ухо канадке, которая то ли совсем опьянела, то ли спала, то ли умерла от угрызений совести. А нет, чего-то она слишком загнула. Аврил и от угрызений совести? Да скорее пресловутые майя оживут и придут их выручать, сделав подкоп под эту камеру, чем у Лавин вдруг заведутся угрызения, да еще и совести. Пф, о чем Вы?!