Твою мать, да что это такое? Какого лешего я оказалась в этой гребанной луже? Блядь. Прекрасно. Замечательно. Молодец, девочка. Пять баллов. Черт, Руни, да что это с тобой?
Мысленные маты не помогали, только лишь усугубляли положение. Она не знала, что с ней происходит. Действительно не знала. Не понимала, не осознавала, не могла это пропустить через себя. Никак. Что-то давало сбой внутри, что-то вставало комом в горле, что-то опустошало и забирало все силы. И это что-то звалось жизнью. Жизнь. Боже, как это все банально. Нет, сегодняшним вечером ей не просто захотелось развеяться, повеселиться, прогнать скуку. Ей захотелось найти смысл ее жизни на дне стакана. Но она тонула. В серой повседневности, в блеклых буднях, в бессмысленности своей жизни. Захлебывалась эти всем. Дурно. Тошно. Противно. И нет сил бороться, руки опускаются, потому что бесполезно, потому что ее никто не ценит, потому что наступил переломный момент, потому что растратила она всю свою мудрость и взрослое осознание жизни. Ушло это. И вновь она чувствовала себя маленькой девочкой, что заперли в темной комнате. И страшно. От неизвестности. Руни Мара очень боялась завтрашнего дня. И призналась в этом себе, только сильно напившись и искупавшись в дождевой воде. Смелости на трезвую голову это осознать не хватало. Но ведь в жизни бывают такие переломные моменты. Когда тяжко, когда невыносимо.
Ведь в ее жизни ничего нет. Мать и отец ждут каких-то свершений, а она ничего не может. Сестра уверенно штурмует кинематограф, а она ничего не может. Братья добиваются значительных успехов в спорте, а она ничего не может. В ее послужном списке лишь работа в парочке эпизодов нескольких сериалов, театральные постановки и независимое кино. Все. Больше нет ничего. Но не только работа гложет, не только любимое дело рвет изнутри стальными клыками. Ее жизнь пуста. В ней нет того, кого бы она могла любить. Мужчины. Все всегда из-за них. Если, блядь, они есть, если, блядь, их нет. Разницы никакой. Причина всегда одна и та же. Острое чувство одиночества, казалось, достигло своего апогея, катарсиса. Никогда она еще не ощущала себя настолько одинокой. Но Мара давно поняла, что отношения - это не для нее. Не получалось, не нравились, не интересовали, не привлекали, не понимали и еще тысяча "не". В ее жизни сплошной отказ. Но она себя не жалела. Никогда. Всегда верила, надеялась. Эта пресловутая мудрость, которая, казалась, засела в ее голове с самого рождения. Но и она отказалась сегодня. И сидя в луже, чувствуя, как промокает юбка и топ, как растрепались длинные русые волосы, намокли, превратились в малопривлекательные палки, Руни понимала, что именно толкнуло ее в тот клуб. В место, которое ей так не подходит. Неужели в двадцать четыре года ее жизнь кончена? Это ведь так глупо. Но что-то черное, мрачное разъедает ее душу изнутри. И она совсем не знает, как с этим бороться.
Она не хотела толкать человека. Совсем. Просто сегодня _бнутый день, _бнутое настроение и сама она как будто не в себе. Качает головой, чтобы хотя бы чуть-чуть сбросить похмелье. Но толку от этого никакого. Слишком разбитая она морально, чтобы бороться с алкоголем в крови. Да и не желает этого. Спиртное дает забыться, хотя бы на чуть-чуть. Ей бы еще сигарету для полного счастья. И не будут прежней Руни Мары. Исчезнет за своею бледной тенью, останется лишь силуэт, у которого нет души и чувство, лишь пустота за улыбкой и одиночество, что въелось в ее кожу и как паразит поселилось в теле. Растет, развивается, доминирует и никогда не отпустит. Но она смирилась. Давно смирилась. У каждого же своя участь. Ведь так? Поэтому нечего сетовать.
- Мег? - В голосе звучит искреннее удивление. Мара не ожидала ее увидеть. Подруга выглядит не лучше ее. Ну еще бы, искупаться в грязной луже. Фокс огрызается, рычит как раненный зверь. Но Руни не обижается. Привыкла к вспыльчивому характеру лучшей подруги. - Чего ты скалишься? Случилось что? - Игнорирует ее "прости". Просто самой невероятно хреново. Именно хреново. Не плохо, а хреново. Это грубое слово как нельзя лучше отражает ее внутреннее состояние.
Руни поднимается, выжимает черную юбку, откидывает волосы со лба, тоже выжимает их, убирает потекшую тушь с щек, хлопает себя по ним, пытаясь прийти в себя. Хотя бы осознать в какой реальности она находится, где верх, а где низ, где лево, где право. Казалось, что она запуталась даже в этом, потерялась в самой себе.
- Свидание? - Переспрашивает она, чуть криво улыбаясь и выдавливая истерически смешок. - Дорогая, ты забыла, что я не хожу на свидания. - И более ни слова. Привыкла все держать в себе. Да, так больнее, так хуже, так невыносимее. И горький осадок остается во рту.
Руни внимательно смотрит на Меган и замечает на щеках дорожки слез, видит покрасневшие глаза и чуть опухший нос. Она плакала. Меган Фокс плакала. На какую-то долю секунды Мара трезвеет. Меган - слишком сильная девочка, чтобы плакать. Значит, что-то случилось. Но не успевать актриса открыть рот и поинтересоваться, как брюнетка предлагает вызывать такси.
- Такси? Зачем? Я не хочу никуда ехать. Абсолютно. И уж точно я не хочу домой. Зачем оно тебе? - Трясет головой, понимая, что язык заплетается во рту.
Ну и напилась же ты, девочка. И тебе все мало. Дура ты, Руни, полная и конченная дура.
- И что случилось, Мег? И не пытайся отрицать. Я хоть и пьяная в стельку, но кое-какие вещи от меня не скрыть. И прости, что толкнула. Ты бы не была такой мокрой. Просто я сегодня не в адеквате. Твою мать! - Вопль явно услышал водитель машины, ибо он был громкий. Мару во второй раз окатило водой из лужи. - Черт, мне сегодня не везет. Ни в чем. Еще и тебя заражаю этой невезучестью. Прости.
Она отряхивает мокрую юбку от дорожной грязи, пытается привести волосы в порядок, но это бесполезно. Смотрит на Меган. Та уже вызывает такси. И Руни пожимает плечами. Ей все равно. Настолько все равно, что просто плевать. Гребаная жизнь.