- Ты обещал мне! Нет! Стоп, молчи! Ты обещал, слышишь!? - Это предел, который будто бы предсказывает тот самый неизбежный конец всему тому, на что она так надеялась, что старалась не упустить, берегла, лелеяла, из-за чего возможно неоднократно переступила через себя. Словно нож в спину, он не задумываясь предает все то, что было и могла было быть. Нет, не так. Что должно было быть! Все эти крики, ссоры на протяжении последних трех месяцев закончатся здесь в Лондоне, потому что она больше не в силах жить тем, кто ради нее даже не готов провести с ней всего неделю без всяких встреч и деловых обедов. Ему кажется даже плевать, что она и сама выкроила время из своего загруженного графика, лишь бы постараться сохранить то чувство, что теперь уже только было между ними. Ему вдруг нужно идти... нет, не так. Ему нужно ехать обратно в ЛА. Задаваясь вопросом, неужели какая-то несчастная сделка важнее нее, она надевала пальто в намерение покинуть гостиницу раньше, того, как он соберет чемодан и отправится в аэропорт. Почему же она не едет с ним? А разве он ее звал. Напрашиваться не будет. Насильно, как говорится, мил не будешь. Легкий совсем невесомый и такой вымученный поцелуй в висок и тихое "так надо". Ощущения, увы, совсем не из приятных. Хочется взять эту чертову вазу с антресоли и запустить в него, а ведь еще вчера ей все ее казалось, что это были лишь временные... временные трудности. Смотрит на его, вглядывается. А ведь такой родной, и, кажется, вот, сейчас обнимешь его за шею, как прежде, а он улыбнется, все так же, заставляя сердце биться чаще. Долго ли они пробыли вместе? Да, завтра был бы год, но, увы, он бы даже и не вспомнил. Она ему приелась, надоела и кажется, наскучила до осточертения. А она устала. Ей тоже хотелось перегореть вот так же быстро без всех этих душераздирающих подробностей. А нет, ей хотелось кричать долго и так же безудержно, просто чтобы почувствовать, что у нее все еще есть голос, и это не она сейчас стоит посреди номера, наблюдая за тем, как он бросает ее в мрачном и таком бездушном Лондоне.
- Эм... до встречи. Порывистые объятия, не приносящие ни грамма тепла и этот отстраненный и напрочь лишенный участия голос, который разъедает душу, словно серная кислота. Ей так хочется прошипеть "ну и катись ко всем чертям", сопровождая эти слова надменной улыбкой, но по венам струится странный холод, который медленно, но верно подобрался и к связкам. Слезы? Нет, их нет, ведь нет сейчас смысла себя жалеть - она должна быть сильной. Ну, ошиблась, а с кем не бывает? Эта сволочь еще получит свое, а она может просто списать сие неразумение на  плачевный опыт в общение с мужчинами. В мыслях то и дело возникают странные мысли на тему "что же я сделала не так?", на которые бы был желателен ответ "он просто недостоин меня", но опять же не все так просто, однако.
Туманный Альбион, такой дождливы и неприветливый, со странной, ну, а скорее свойственной ему неохотой принял в свои объятья одинокую фигуру девушки, обнимающую себя руками. Ему видимо тоже казалось, что такой девушки как Сейфрид просто не место в такой сдержанной и стабильной, по сути, атмосфере, которая витала над этим городом, величественно раскинувшимся на той самой Темзе, что так будоражит воображение своей величественностью. Вокруг снуют люди, которые все время куда-то спешат, торопятся, да и она сама такая. Только вот кажется в первый раз в жизни, а может быть и нет, ей не охота и некуда спешить, бежать и стремиться. У нее есть время подумать и это, впрочем, очень даже неплохо, а раз так, то не стоит ли воспользоваться подобным случаем? И вот она уже открывает дверь в небольшое кафе и направляется прямиком к барной стойке.
- Чашку зеленого чая... если можно. - И вот кажется апатия. Вокруг немало людей, и, обводя помещение взглядом, на ум приходят мысли лишь о том, что у всех свои проблемы и никто, в том числе, и она никогда не сможет проникнуться желанием помочь и вернуть уверенность тому, кого видишь впервые в жизни. Это закон. Эгоизм и чувство собственно превосходства неожиданно становятся видны, именно тогда, когда внутри все ноет как физически, так и морально оттого, что тебя вдруг предали и предпочли тебе нечто совершенно бездуховное и никак несравнимое с тобой. Чашечка горячего чая, над которым витают затейливые клубки пара, вдруг оказывается перед ее носом и она чуть улыбнувшись обхватывает ее обеими руками в надежде отогреть хотя бы их. Глоток. Она закрывает глаза. А чай-то черный...
- Я просила зеленый чай! - Неожиданно и для самой себя, и для всех присутствующих ее надрывной и чуточку осипший голос громким эхом раздается на все кафе. - Неужели так трудно было подойти к своей работе ответственно! - Она совсем не хотела срываться на это девушке, которая округлившимися от удивления и страха глазами смотрела на Сейфрид не в силах произнести и слова. Она явно перестаралась с замечаниями, кто не совершает ошибок? Это ведь просто чай... черный или зеленый, какая, впрочем, разница? Как ни странно она была. Это ведь был ее выбор, какой чай ей все же пить, вот и у него, у того кто сейчас без зазрения совести сидит в салоне бизнес-класса и улыбается смазливой стюардессе, он тоже был, но выбрал то он не ее. На глазах выступили слезы. Ну, вроде, как и наконец-то что ли. Погорячилась. Она понимает, осознает, раскаивается. И снова, обведя присутствующих в зале взглядом, тихо с растерянной улыбкой произносит "Простите" и толкает дверь кафе навстречу лондонскому дождю.

Отредактировано Amanda Seyfried (2012-03-18 00:55:47)