--- начало игры

внешний вид: смотри + черный пиджак, в руках охапка красных роз.

я люблю тебя не за то, кто ты, а за то, кто я, когда я с тобой

Солнце. В это время года как всегда прекрасно. Выходя из здания, в котором я только что заключил контракт оглядываюсь вокруг. Я какое-то количество времени молча стою, устремив свой взгляд в красно-оранжевое небо, которое сейчас улыбалось, одаривая тело приятными лучами солнца. Это блаженство. Такое теплое чувство, когда ты вместе с лучами солнца и легким ветром окунаешься в детство, когда ты еще был маленьким и ничего не понимал. А потом пришло лето, с первым дождем, которое унесло все старое и настала осень, но холодная кровавая осень. И не стало тех людей, которые называли себя друзьями. Потому что, где вы, лучшие друзья, черт возьми, когда жизнь похожа на дерьмо и все что остается - копаться в собственной голове, следить, как собственная голова разводит. Воспоминания о прошлой жизни, когда был ребенком, когда еще не знал английского, когда беззаботно бегал по двору. А ведь я все тот же, тот же мальчишка с соседнего двора, все никак не могу повзрослеть, но время только вперед. Но тебе же нравятся большие мальчики, а большие_мальчики_не_плачут, вот и приходится, снова выпрямить спину, собрать все последние силы в кулак, снова стать храбрым и железным чтобы подойти к тебе, чтобы всякий раз не показаться тебе незнакомцем. Детство, что проходило в небольшой немецкой деревне, с родителями, что всегда перелюбливали, и в какой-то момент, что-то находит на меня и я сжимаю кулак; всем от меня что-то надо, все хотят своими руками-лезвиями разорвать тело мое на части, вскрыть скальпелем от паха до грудины, вырвать все внутренности, а главное  –  сердце, положат в деревянную коробочку и отдадут в руки её. А потом я приползу и буду на коленях умолять, чтобы сердце это хранила, чтобы по жизни несла эта деревянную коробочку в руках и никогда не сомневалась, что сердце это принадлежит ей, что бьется это сердце_для_нее. Сердце бьется, почувствуй. Ты же через спины умеешь видеть, девочка с глазами темного шоколада, сводишь с ума. И я возвращаюсь из мыслей в реальность, когда почувствовал, что костяшки хрустят, и рука вот-вот онемеет от сильного сжатия. Ладонь раскрыта, и я вижу лишь пепел от собственного сердца, вот что ты сделала со мной, Оливия. Кто-то окликнул меня и это вернуло меня с небес на землю. Голос водителя звучал требовательно и громко, и взглянув на часы я понял, что время пришло. Я хотел добраться до нужного мне места с опозданием, когда людей останется совсем мало, потому что сегодня не тот день, когда у нас с тобой всё выше облаков. Слова водителя застряли в ушах.
– Louis Vuitton
Одно слово, одна незначительная фраза, но личный шофер понял о чем идет речь. Сегодня в доме моды меня не ожидают, но я все равно доберусь до этого места и своим появлениям сделаю приятный сюрприз для одной очаровательной особы. Оливия Палермо. Так её зовут. На протяжении нескольких лет мы с ней состоим в отношениях, но в последнее время перестали ладить, я не знаю, почему. Ведь себя я никогда не считал персоной со сложным характером, да и Оливия не отличалась «особенными» закидонами, но что-то в этой девочке всегда заставляет возвращаться, падать к её ногам, вновь и вновь клясться в любви и в последней ссоре. Сегодня меня не тянуло к тебе, сейчас я заставлял себя ехать к тебе, потому что понимал, что если не сегодня – то отношения между нами станут слишком напряженными. Я устал от твоего проекта, я тебе это сказал вчера, в сотый раз сказал чтобы ты бросила весь этот цирк и осталась в fashion индустрии. Ну правда, к чему тебе всё это? Неужели ты действительно думаешь, что от твоего принятия в съемках шоу что-то изменится? Я всегда хотел быть лучшим из всего того, что у тебя было. Возможно, что вчера я слегка перегнул палку. Возможно, вчера мне не стоило так горячится и остановить себя, но знаешь, кровь у меня горяча, а кровь она густая бордовая жидкость что течет по моим венам и всем артериям, и мое спокойствие переросло в ураган, да, в бурю. Я клянусь, я знаю, что то что я вчера сказал – было неправильным девочка моя. Я клянусь, что не хотел видеть твоих слез. Девочка, ну прости, прости же меня сегодня.
Я выхожу из белой иномарки с букетом красных роз. Огромный букет. 101 роза. Я лично пересчитывал. Я знал, что тебе не нравятся розы, и понимал, что этот букет может быть просто вышвырнут на улицу, но не особо беспокоился об этом потому что понимал, что твой статус и воспитанность не позволят тебе повести себя так, ты же, как всегда, с приятной улыбкой и гордой осанкой примешь любой подарок. А мне плевать. Плевать что ты любишь лилии и полевые цветы. Я всегда дарю людям то, что нравится мне, а не им. Людям не угодишь, а я не из тех, кто привык лизать задницу ради всенародной любви. Пускай ненавидят. Ненависть гораздо слаще любви. Поэтому я так и поступаю сегодня с ней. Потому что не хочу сегодня пошатывать свою гордость, поэтому и дарю тебе розы. Скажешь, что я был не прав, может быть, я соглашусь, тихо шепнув на ухо слова лестные.
– Gott wird von uns müde lieben [1] говорю себе я под нос на немецком вновь. Сколько лет я живу с тобой, столько же лет и переучиваю себя перестать говорить на этом языке. Открываю дверь и захожу в просторное помещение, которое больше походило на дорогостоящий отель. Со входом у меня не возникло никаких проблем, и пройдя чуть дальше слышу твой голос. Конечно, как я мог забыть, помимо открытия, у тебя же сегодня и пресс конференция. Еще несколько шагов вперед и вот я вижу твою спину, грациозно сидишь на мягком стуле, и когда услышала за спиной шум обернулась..и улыбнулась. Я сделал шаг вперед, закрываю за собой дверь и кладу огромный букет красных роз на кушетку. Дарить после вчерашней ссоры? Банально. Пускай потом сама возьмет. Я остановился около двери и не стал дальше продвигаться проходя в центр зала. Я оценивающе взглянул на тебя, ты сегодня прекрасна, как всегда. Но я больше всего любил, когда твои каштановые локоны струятся по плечам, и при встрече с солнечным светом отливают приятным каштановым цветом. В таких случаях ты похожа на одну из богинь древних мифов, будто спускаешь для любви. Для опасной любви. – Голоса сегодня шепчут о вашей прекрасной конференции, мисс Палермо.  –  низкий тембр голоса и легкий, но впивающийся в ушные перепонки немецкий акцент. И вот ты снова поворачиваешься, и на людях не показываешь всю свою обиду и злось на меня. И я вижу, как десятки голов поворачиваются на меня и внимательно рассматривая, не часто встретишь меня в подобных ситуациях. В зале было душно от такого количества людей. Я лишь аккуратно кинул пиджак на букет с розами слушаю Оливию.

[1] Бог устал нас любить

Отредактировано Johannes Huebl (2012-03-29 23:26:42)